Сочинения по литературе и русскому языку

Реферат: Что есть человек: древесная лирика Хельги Ольшванг

Notice: Undefined variable: description in /home/area7ru/literature.area7.ru/docs/index.php on line 596

Notice: Undefined variable: br in /home/area7ru/literature.area7.ru/docs/index.php on line 596

Добавлено: 2024.11.12
Просмотров: 5

Ольга Чернорицкая

Тема прикованности человека к своей земле раскрывается в литературе чаще всего посредством развертывания метафоры "человек-растение". Скитание же, как правило, обозначается метафорой "человек-птица" или "человек-животное". Мы видим тему прикованности к земле своей и своему делу земному в Книге Судей, в притче Иофама о терновнике: "Пошли некогда дерева помазать над собою царя, и сказали маслине: царствуй над нами. Маслина сказала им: оставлю ли я тук мой, которым чествуют богов и людей, и пойду ли скитаться по деревам? И сказали дерева смоковнице: иди ты, царствуй над нами. Смоковница сказала им: оставлю ли я сладость мою и хороший плод мой, пойду ли скитаться по деревам? И сказали дерева виноградной лозе: иди ты, царствуй над нами. Виноградная лоза сказала им: оставлю ли я сок мой, который веселит богов и человеков, и пойду ли скитаться по деревам?" (Суд.9 8-13).

Не удивительно также, что странствовать на Ноевом ковчеге отправились звери - насчет растительного мира распоряжений Ной не получил, и это обстоятельство дает нам основания предполагать, что представление о передвигающемся в пространстве растении мыслилось в древности как абсурдное. Не было на ковчеге и человеческого существа женского пола...

И это не случайно, ведь женщина, существо в человеческом социуме более статичное, чаще всего в мифах сопоставима с растением (цветок, деревце), мужчина, существо динамичное, - с птицей или зверем (сокол, волк). То же самое и в поэзии.

Женщина (деревце) приковывает мужчину к себе, "сводит в дол":

Нет, никогда не нарождались очи

Прекрасней - ни теперь, ни в оны годы, -

Чем те, кем я палим, как солнцем снег:

И вот слезами наполняю дол,

И мчит любовь их ток к подножью лавра

С листвой алмазной, с золотом волос.

<...>

Топазы лавра, кинутые в снег,

Не так горят, как блеск волос и очи,

Что жизнь мою до срока сводят в дол.

Петрарка. Секстина (ХХХ)

Женщина и развивается именно так, как надлежит развиваться растению: "Прошло четыре года - самых неописуемых в жизни человека, когда лопаются почки в молодой груди и распускается женственность, сознание и рождается идея жизни". (А.Платонов).

В женской поэзии тема растения разработана, впрочем, недостаточно. Есть сборник "Тростник" Ахматовой, но там метонимия, тростник - это флейта. В мужской поэзии тоже есть древестная тема, но нет древестной лирики. "Кустарник" - книга, выпущенная совсем недавно Кушнером, указывает лишь на одноименный сборник Некрасова. Название - символ, название - ориентир. Кушнер сознательно обращается в этой книге не к самым высоким образцам поэзии, сближается с теми, кто отсутствовал доселе в его поэтическом мире.

"Тростник" - так же называется и книга стихов русско-исландско-американской поэтессы Хельги Ольшванг, послужившая поводом к нашему разговору. Основная метафора книги - "человек-растение": "Чую превращенье в дерево руки". Исходя из традиционной образности, мыслить себя растением присуще именно женщинам, поэтому поэзию Хельги Ольшванг можно смело назвать сугубо женской. Эпитеты, применимые к поэтике - аристократическая, салонная, изящная, гибкая, как тростник, и спокойная, как древесный мир.

Название книги вполне символично и не лишено философской подоплеки. "Человек - это мыслящий тростник", - сказал Блез Паскаль, имея ввиду простое аллегорическое сравнение: всего лишь тростник, но мыслящий! Тем не менее аллегория стала метафорой, и поэты подхватили ее, подчеркивая ту же прикованность человека к земле, но также его гибкость, недолговечность, неприхотливость, а главное, его растительную (женскую) сущность.

Как-то Бродский вскользь заметил:

И внезапная мысль о себе подростка:

"выше кустарника, ниже ели"

оглушает его на всю жизнь. <...>

Эклога 5-я (летняя)

Поэтесса словно бы реализует эту формулу Бродского и оглушается на всю жизнь идеей человека среди дерев.

Казалось бы, согласно собственной судьбе, поэтессе следовало писать о перелетных птицах или создавать нечто похожее на "Осенний крик ястреба" Бродского - но все стихи этой книги далеки от представления о животном, крикливом существовании человека.

Не упрекаема разве только

деревьями, я благодарна им -

самоубийцам, их немотой, как

благословением хранимая, неукором,

существованием их самим.

И, в темноте их теней, сама - ствол,

боли столп, в изумленье, то

разглядев, чем стали они, напасти

свои, нечаянный стыд пустой,

отвернусь, разглядев.

Они-то простят - могли бы

(потому как сами - вены вины, длящийся плен слича

с веком, веткой собственной жизни в гиблом

лесу) простить.

Но они молчат.

2 апреля 2002

Есть в этом стихе аллюзия к Данте, но деревья Данте не немы. Они кричат

Я отовсюду слышал громкий стон,

Но никого окрест не появлялось;

И я остановился, изумлен.

Учителю, мне кажется, казалось,

Что мне казалось, будто это крик

Толпы какой-то, что в кустах скрывалась.

И мне сказал мой мудрый проводник:

"Тебе любую ветвь сломать довольно,

Чтоб домысел твой рухнул в тот же миг".

Тогда я руку протянул невольно

К терновнику и отломил сучок;

И ствол воскликнул: "Не ломай, мне больно!"

В надломе кровью потемнел росток

И снова крикнул: "Прекрати мученья!

Ужели дух твой до того жесток?

Немота у деревьев Ольшванг не укор, как у Данте а благословение... Поэтому метафора "человек-растение" у нее как-то ближе к библейскому, (небунтарскому, недемоническому) представлению о человеке:

<...> Невесть

где посеянное "Боже..."

прорастает тихим "Здесь".

Корни дерева связывают дерево с землей, а что привязывает человека к сокровенному "здесь"? Может быть, и у человека есть корни? Во всяком случае у него есть нечто, чего лишены птицы: устойчивости, а значит, способности быть защитой. Дерево не стремится к уничтожению ни себя, ни других, напротив, оно спасает.

Я завидую дереву: мысли его не слышны,

невесомы движения, и дети его не оставят,

и родятся они неприметно легко, словно сны,

словно светлая пыль с распростертых ветвей отлетая.

Я завидую тем, кто укроется этой зимой

в нежной клети коры,

в ее створчатых сводах.

Стрекотаньем доверчивым. Нежной пленясь кутерьмой,

насекомое плечиком серым прильнуло у входа.

В теле дерева - темень. И теплое лоно его

устилает пыльца облупившихся коконов - с лета,

скорлупа колыбелей,

какой-то бесследной совой

занесенные перья и косточки тонких скелетов.

И бесшумно струит земляную, зеленую кровь

деревянное сердце вдоль жил золотых, наполняя

неподвижное тело в коре - от корней до корон,

прикорнувших зимовщиков тельца собой согревая.

Вот и мне, в ожидании каждой грядущей зимы,

неминуемо горькой в сквозящем своем приближенье,

так и хочется к дереву - в плен его тьмы,

в серый кокон укрыться

младенческим сонным движеньем.

май 1990

В стихах Хельги Ольшванг ожесточенный выбор не одиночества и гибели, а единства и спасения. В этом она категорически размежевывается как с исполненным страстями романтизмом, так и с поэтикой обиженного судьбой андеграунда.

Человек - не птица, он - дерево. Оно может расти где угодно, даже на балконе временной квартиры, и этот балкон, а, вернее, балконный ящик, обретет статус лона мира. Человеку свойственно стремление к глубине и прорастанию вглубь, также, как стремление ввысь. Эти два вектора определяют двойственность его сущности: божественную и земную.

<...>

Проникая в углы

(тушь на листе), расплывалась сень

древесная,

все бледней становясь (очертания вен

вдоль воздетой руки),

разлетаясь, как выдох

(а корни - вдох),

говорило

и речь свою в никуда отпускало древо, чей поток

разновеликих ветвей и веток струился наверх, туда,

где верх и низ менялись местами.

<...>

август 2000

Есть е
Notice: Undefined variable: print in /home/area7ru/literature.area7.ru/docs/index.php on line 599

Notice: Undefined offset: 1 in /home/area7ru/area7.ru/docs/linkmanager/links.php on line 21