По роману И. Бунина "Жизнь Арсеньева": "Горький и сладкий сон прошлого"

Молчат гробницы,
Мумии и кости,
Лишь слову жизнь дана…

И.Бунин

Наша великая литература, рожденная народом русским, породила нашего славного писателя, когда-то забытого, вычеркнутого из жизни, а ныне возрожденного, признанного миром – Ивана Алексеевича Бунина.

Бунин ушел от своей единственно любимой страны. Но ушел только внешне. Человек необыкновенно гордый и строгий, он до конца своих дней страдал по России и пролил по ней много скупых и скрытых слез в чужих ночах Парижа и Граса – слез человека, добровольно изгнавшего себя из отечества.

А ведь действительно, тогдашняя Россия “с бледными, как саван, овсами” щемила сердце предчувствием неизбежной беды, нищенством, сыростью, тяжким уделом. От этой России временами хотелось бежать без оглядки. Но не все решались на это. Бунин решился.

Для многих русских писателей, даже таких крупных, как Куприн, разрыв с родиной стал трагическим рубежом в их творчестве. Таланты беднели, скудели, оторванные от родной земли.

Не так было с Буниным. Он в период эмиграции создавал прекрасные произведения. И дело здесь не только в масштабе таланта, но и в том, что Бунин нерасторжимыми нитями был связан не с капиталистической Россией, а с Россией патриархальной, дворянско-крестьянской, пусть обреченной на слом, но тем не менее, оставшейся единственно милой и понятой, близкой его сердцу. Именно память о России питала его талант, именно ее он воспроизвел в “Жизни Арсеньева” с такой впечатляющей силой, одухотворенной страстной любовью к родной земле.

“Жизнь Арсеньева” часто называют автобиографическим романом, хотя Бунин никогда не соглашался с таким определением.

Прервавшаяся после революции связь с родиной усилила и обострила память и воображение художника. Лишенный непосредственных впечатлений о русской действительности, Бунин вспоминает свою жизнь мысленно, в “творческом сне”, возвращаясь на родину, воскрешая “горький и сладкий сон прошлого”.

В центре романа – личность, показанная в процессе непрерывного становления, внутреннего духовного обогащения. Это необычный рядовой человек, а художественно одаренная личность.

Неторопливо и внимательно прослеживает Бунин историю духовного созревания Алексея Арсеньева.

Первая книга романа – период самого раннего детства. Сначала – отдельные зрительные впечатления: “пустынные поля, одинокая усадьба среди них…Зимой безграничное снежное море, летом – море хлебов, трав, цветов… И вечная тишина этих полей, их загадочное молчанье…”

Сознание маленького Алеши еще одиноко, не воспринимает ни людей, ни звуков, ни запахов.

“Где были люди в это время? Но они все же были, какая-то жизнь все же шла… Почему же остались в моей памяти только минуты полного одиночества?”

Чарующий мир захватывает мальчика. “Ах, какая томящая красота! Сесть бы на это облако и плыть, плыть по нем в этой жуткой высоте… в близости с богом и белокрылыми ангелами…”

И вот в поле зрения появляются люди, животные, события, которые всплывают в памяти: поездка в город. Он поразил мальчика количеством и громадностью домов, блеском стекол и вывесок, гулом колоколов, жутким видением мрачной тюрьмы на окраине.

“ …город гордился своею древностью и имел на это право.

…во времена княжеств Владимирского-Рязанского принадлежал к тем важнейшим оплотам Руси, что, по слову летописцев, первые вдыхали бурю, пыль и хлад из-под грозных азиатских туч”.

Каждое слово в этом отрывке доставляет наслаждение своею простотой, точностью, образностью. Чего стоят только одни слова о том, что эти “древние города вдыхали бурю и свист караульных, грохот колотушек по чугунным доскам, призыв всех на городские валы”.

Новизна “Жизни Арсеньева” еще и в том, что ни в одной из бунинских вещей не раскрыто с такой простотой то явление, которое мы называем “внутренним миром” человека. Все, о чем говорит автор, слышно, осязаемо и надолго радует или печалит нас. Вот первая встреча мальчика с городом и две “великих радости”: покупка ваксы и сапожек “с красным сафьяновым ободком на голенищах…” С каким блаженным чувством, как сладострастно касался я и этого сафьяна, и этой упругой, гибкой ременной плеточки!”

Незаметно и постепенно вступает герой в жизнь сознательную. Мир расширяется, обогащается новыми впечатлениями. Здесь и радость первооткрытия и горечь от первых переживаний: гибель Сеньки, упавшего вместе с лошадью в страшный и таинственный “провал” на дне оврага, смерть маленькой сестренки Нади. Пробуждается воображение под воздействием сказок матери и особенно бесед с домашним учителем Баскаковым, странным, неуживчивым и талантливым человеком, научившим ребенка читать и писать, полюбить Пушкина, Лермонтова, Гоголя. Нельзя читать без душевного потрясения строки о матери:

“В далекой родной земле, одинокая, навеки всем миром забытая, да покоится она в мире и да будет во веки благословенно ее бесценное имя”.

Сила языка Бунина такова, что рождает грусть, волнение и слезы.

Вторая книга посвящена гимназическим годам Алексея Арсеньева. Детально и красочно воссоздается оживленная жизнь уездного города. Фигуры мужиков, выгодно продавших зерно, довольных купцов и перекупщиков, поживившихся на этой торговле, многолюдные гуляния, торжественные богослужения. А вот унылые, грязные окраины, “где шумно работает, курит, сквернословит какой-то страшный род людей”, не привлекает его внимания, и грубый рабочий люд сливается для него в нечто безликое, неразличимо грязное, страшное.

Великолепно дана фигура уездного перекупщика Ростовцева, у которого живет на квартире гимназист Алеша Арсеньев. Прочные, раз и навсегда заведенные порядки семейной жизни несут в себе некую основательность, образуют те устои, на которых держится Россия.

Позже Бунин будет весьма критически оценивать деятельность новоявленных купцов и капиталистов, и здесь фигура Ростовцева дана с явной симпатией. В юном Арсеньеве пробуждается чувство национального сознания и гордости русским своим происхождением, принадлежности к русскому, российскому. Самодовольство и гордость купца Ростовцева кажутся Бунину “знамением времени” и представляются ему теперь “вообще характерными для тогдашних русских чувств”.

На переломе от отрочества к юности, в жизни Алексея Арсеньева произошло “огромное событие”: арест брата Георгия за участие в деятельности народовольцев. В дворянской семье Арсеньевых оно было воспринято как “великий позор и ужас”. Страдания отца и особенно матери, эпизоды прощания на вокзале стали настоящим потрясение: “Весь мир опустел, стал огромным, бессмысленным”.

Так в романе возникает тема революции и революционеров, и Бунин вступает в спор с истерией, ясно и прямо выражая свое полное неприятие русской революционной мысли, начиная с декабризма.

Герой пытается разобраться самостоятельно в этих событиях и живет теперь “не одними чувствами”. “Это было уже начало юности, время удивительное”.

Перелом в жизни героя сравнивается с весенним расцветом дерева и потребностью излить свои переживания в несовершенных образах и ритмах. “И что с того, что я ни единым словом не умел их передать!”

С темой творчества возникают на страницах романа вечные для Бунина мотивы любви, смерти и сквозная тема природы. Все они сплетаются, развиваясь далее в непрерывном единстве.

Тема природы, удивительной ее красоты пронизывает всю третью книгу романа. Русский пейзаж с его мягкостью, застенчивыми веснами, с его невзрачностью, которая оборачивается тихой печальной красотой, наполняет страницы книги.

“Миновали глинистый труд, жарко и скучно блестевший своей удлиненной поверхностью в лощине среди выбитых скотиной косогоров. На них кое-где как-то бесприютно на гору в раздумье, сидели грачи”.

А вот описание зимы:

“Помню крещенские морозы, наводившие мысль на глубокую древнюю Русь, на те стужи, от которых “земля на сажень трескалась”, тогда над белоснежном городом, совершенно потонувшем в сугробах, по ночам грозно горело на черно- вороненом небе белое созвездие Ориона”…Это великолепные места в романе!

Природа и человек слиты неразрывно. “Нет никакой отдельной от нас природы. Каждое малейшее движение воздуха есть движение нашей собственной жизни”.

В последней, пятой книге романа на первый план выходит тема любви. Она была всегда у Бунина драматична и даже трагична. Человек неизбежно обречен на одиночество. Полное взаимопонимание людей невозможно. Только любовь дает великое счастье взаимопонимания двух душ, но это счастье мимолетно и катастрофически кратко, – так считал писатель.

В романе эта тема раскрыта и мотивирована подробно. В истории любви Алексея Арсеньева и Лики отразилось когда-то пережитое Буниным самое сильное в его жизни, самое жгучее чувство к В.В. Пащенко. Весь анализ отношений Лики и Алексея построен на исследовании их характеров, психологическом противоборстве, которое привело к трагическому концу.

На последних страницах романа звучат горестные сожаления, грустные раздумья о жизни. Память художника, его волшебное перо дало ему вторую жизнь, отлив навеки в слове и образе то, что было, прошло, минуло. Это дорого стоит ему. Недаром Бунин пишет в конце романа:

“Воспоминания – нечто столь тяжкое, страшное, что существует даже особая молитва о спасении от них”.

“Жизнь Арсеньева” – одно из замечательнейших явлений мировой литературы. К великому счастью, оно принадлежит в первую очередь литературе русской. В этой книге поэзия и проза слились воедино, создав новый удивительный жанр.

Всю жизнь Бунин искал счастье, писал о нем, томился о нем. Он нашел его в своей поэзии, в огромном мире прекрасного, который он подарил людям. Он много знал, любил, ненавидел, много трудился и ошибался, но всю жизнь его величайшей, нежнейшей любовью была Россия.

И цветы, и шмели, и трава, и колосья,
И лазурь, и полуденный зной…
Срок настанет – господь сына
Блудного спросит:
“Был ли счастлив ты в жизни земной?”
И забуду я все, вспомню только вот эти
Полевые пути меж колосьев и трав,
И от сладостных слез не успею ответить,
К милосердным коленям припав.

Да, мы милосердны.

Комитетом при шведской Академии наук впервые отмечен признаем русский писатель И.А.Бунин. Это творческая победа во славу родной литературы. Россия родила Бунина, Россия его и прославила.