"Счастье без свободы или свобода без счастья" — третьего не дано? (Материалы к уроку по роману Е.Замятина "Мы")

Учитель: Человеку свойственно заглядывать в будущее, пытаться распознать его очертания. Неудовлетворённость настоящим заставляет задаваться вопросом:

Выступление ученика: Один из возможных ответов в истории русской литературы XIX в. – знаменитый “четвёртый сон” Веры Павловны из романа Н.Г. Чернышевского “Что делать?”, рисующий картины благоденствия на земле, новый “город солнца” (созданный в своё время ещё творческим воображением Т. Кампанеллы). Земной рай предстаёт здесь в образе хрустального дворца с колоннами из алюминия, в котором находятся более тысячи человек (в соответствии с “Теорией всемирного единства” Ш.Фурье, как это и имел в виду Чернышевский). Они вместе работают, едят, веселятся. То, что нравится одному, нравится всем, и наоборот. Перед нами единая, нечленимая масса, всегда счастливая, всегда довольная жизнью.

Е. Замятин в своём романе “Мы” как будто специально повторяет описание этой, одной из классических утопий: его герои живут коммуной в городе из стекла и металла. Хрустально-алюминиевый “рай” Веры Павловны вспоминается, когда герой Замятина (от имени которого ведётся повествование в романе) описывает “хрустально-неколебимое, вечное Единого Государства”; “стеклянные купола аудиториумов”; “стеклянный, электрический, огнедышащий Интеграл”; “божественные параллелепипеды прозрачных жилищ”; “бодрый, хрустальный колокольчик в изголовье”; “стеклянный колпак” Газового Колокола… - “весь мир отлит из того же самого незыблемого, вечного стекла, как и все наши постройки”.

Учитель: Но если роман Чернышевского имеет черты утопии, то роман Е. Замятина “Мы” – антиутопия. И если утописты предлагали рецепт человечеству, спасение от всех социальных и политических бед, счастье для всех сразу, то антиутописты не только описывают утопическое государство, но и берут обыкновенного человека из утопического общества и предлагают читателю разобраться: чем же расплачиваются за это всеобщее счастье конкретные обычные люди.

Одним из первых пророческих романов стала антиутопия “Мы”, написанная в 1920 г.

Что же из себя представляет Единое Государство, изображённое в романе?

В этом Едином Государстве у каждого есть работа и квартира, люди не должны думать о завтрашнем дне, развивается государственное искусство, из репродукторов льётся государственная музыка, люди слушают стихи государственных поэтов, дети как на подбор – здоровые и стройные (другим государство отказывает в праве на жизнь), учатся, впитывают в себя азы государственной идеологии и истории. Но Замятин увидел главное, что несёт с собой это Государство: подавление личности, всепроникающую слежку, прозрачные (у Замятина – в буквальном смысле) стены домов, всеобщее поклонение Благодетелю-государю и в конце концов - фантастическую операцию по разделению души и тела у каждого из горожан “нумеров”.

Учитель: Но нужен был герой, через которого были бы выражены все противоречия подобного образа жизни. Таким героем стал Д-503.

Что же мы о нём узнаём из романа?

Слово от лица героя одному из учеников: Я - нумер Д-503, - “только один из математиков Единого Государства”, но именно математик, благотворящий “квадратную гармонию”, “математически безошибочное счастье”, “математически совершенную жизнь Единого Государства”, апофеоз “логического мышления”. Моя заветная мечта – “проинтегрировать грандиозное вселенское уравнение”, “разогнуть дикую кривую, выпрямить её по касательной – асимптоте – по прямой. Потому что линия Единого Государства – это прямая мудрейшая из линий”. Идеал жизненного поведения – “разумная механистичность”; всё выходящее за её пределы – “дикая фантазия”, а “припадки “вдохновения” - неизвестная форма эпилепсии”. Именно фантазии более всего пугают , тяготят меня : это “преступные инстинкты”, особенно живучие в “человеческой породе”, нарушающие, взрывающие изнутри мой “алгебраический мир” . К болезненным фантазиям относится искусство (в Едином Государстве будущего музыка заменяется Музыкальным Заводом; литература – Институтом Государственных поэтов и Писателей; журналистика - Государственной газетой; наука – Единой Государственной Наукой и т.д.), любовь (в Едином Государстве не существует Любви – она побеждена “историческим “Lez sexualis””: “всякий из нумеров имеет право – как на сексуальный продукт на любой нумер”; каждый получает “надлежащую талонную книжку (розовую)” и самое главное – свобода, самая болезненная из фантазий человека.

Все фантазии, любые проявления жалкой свободы “я”, выражающейся в малейшем отступлении от бесчисленных запретов, узаконений, распорядка дня и т.п., воспринимаются мною, строителем Интеграла, как помещение себя в положение: v-1, как превращение в иррациональное, мнимое число…

Учитель: Таким мы видим Д-503 в начале романа, а в нём представлена история рождения души, история перерождения нумера в личность.

Когда Д-503, не знающий никакой иной жизни, кроме жизни в Государстве, начинает восставать против него – тут и рождается антиутопия.

Давайте обратимся к цитатам из романа, помещённым на доске / “И я - мы, четверо,- одна из бесчисленных волн в этом могучем потоке” ( запись 2) . “…Я чувствовал себя над всеми, я - был я, отдельное, мир, я перестал быть слагаемым, как всегда, и стал единицей.” (запись 27)/

Есть ли разница между словами?

Кажется, что они произнесены разными героями .

Так оно и есть: первая фраза принадлежит нумеру, вторая – личности, человеку.

Учитель: Но, согласитесь, само по себе перерождение не могло произойти случайно. Требуется что-то чрезвычайное, что нарушило бы равновесие, состояние “психологической энтропии” Д-503.

С какого момента вторгается в жизнь Д-503 неизвестное? Как обыгрывается в роман мотив искушения? (давайте покажем развитие этого мотива на звуковом, цветовом, образном уровнях).

С чего начинается искушение?

Искушение начинается с музыки. Это сильнейший способ пробуждения души.( Ребята зачитывают отрывок записи 4 от слов “Она была в фантастическом костюме древней эпохи…” до слов “Сидевший рядом со мной покосился влево…”)

Почему автором выбрано именно произведение Александра Скрябина?

Выступление ученика: Музыке Александра Николаевича Скрябина (1872-1915) присущи эмоциональная напряжённость, диапазон образов от одухотворённо-идеальных до экспрессивно – героических, стремление к синтезу искусств. Он автор поэтических произведений. В зрелый период Скрябин ставил себе не только музыкальные задачи. Он хотел быть не только композитором, но и поэтом, и философом, хотел охватить мыслью весь мир : природу, человеческое общество, мир человеческой души. Композитор остро ощущал противоречия своего времени и страстно жаждал перемен, верил в их неизбежность. Все надежды Скрябин возлагал на искусство. Не случайно его Первая симфония заканчивается торжественным хоровым гимном :

Придите, все народы мира, искусству славу воспоём…

Эта вера в силу искусства, в частности музыки, была безгранична. Он считал, что музыка обладает мощнейшей психологической и даже физической силой. Значит, гениальное произведение, включающее все искусства : музыку, слово, танец, живопись, архитектуру,- может объединить весь мир и даже пересоздать его. И тогда начнётся новый этап истории человечества, царство полной гармонии, красоты, радости…

Слушаем музыку А.Скрябина.

Несколько учащихся отвечают или зачитывают свои сочинения-миниатюры( если была возможность прослушать музыку на одном из предыдущих уроков).

Учитель: С появлением I-330, с её игрой в Д-503 пробуждается нечто “дикое”.

Зачитываются отрывки из записей 6 от слов “Я вышел, сел” до “Послушайте, вы, ясно, хотите оригинальничать…”; 10 от “Я обернулся” до “Мембрана всё ещё дрожала” и от “Какой наглый, издевающийся тон” до “Дальнейшее я могу описать только приблизительно…”.

Искушение в Древнем Доме, I-330 в жёлтом платье (цвет соблазна) предлагает герою ядовито-зелёный ликёр, целует в губы, как змея.

Учитель: Искушение I-330 выбивает почву из-под ног Д-503. Нарушает его полное равновесие.

Что же с ним происход?

“Я отстегнулся от земли и самостоятельной планетой, неистово вращаясь, понёсся вниз, вниз – по какой-то невычисленной орбите…” (запись 10).

Попробуем зафиксировать эту “невычисленную орбиту”. Несётся герой вниз или взлетает? (ребята предлагают свою заранее составленную схему)

Его орбита – это постоянные взлёты и падения. (Запись 15: “Что со мной? Я потерял руль. Мотор гудит во всю, аэро дрожит и мчится, но руля нет, - и я не знаю, куда мчусь: вниз – и сейчас об земь, или вверх – и в солнце, в огонь…”).

Схема строится по зеркальному принципу. На это указывает запись 16, в которой доктор-лезвие объясняет рождение души: “Плоскость стала объёмом, телом, миром, и это внутри зеркала – внутри вас – Солнце, и вихрь от винта аэро, и ваши дрожащие губы, и ещё чьи-то”. Любое событие воспринимается теперь двояко, в двух плоскостях: рационально, математически и всем существом, нарождающейся душой.

Учитель: Чтобы воскрес человек, родилась душа, должен умереть нумер.

Как в романе обыгрывается рождение души ?

Запись 17: смерть и рождение происходят в Древнем Доме, когда Д-503 прячется в шкаф-лифт. Ассоциация: герой хоронит себя прежнего; шкаф – гроб. “Я быстро открываю дверь в шкаф – я внутри, в темноте, захлопываю её плотно. Один шаг - под ногами качнулось. Я медленно, мягко поплыл куда-то вниз, в глазах потемнело, я умер”.

Древний Дом – древний мир. По мере знакомства с этим древним миром в герое растёт желание ощутить родство, почувствовать себя человеком.

С появлением I-330 в жизнь Д-503 вступает любовь, чувство прекрасное и страшное одновременно, так как оно не подвержено вычислениям. Для героя это Хаос. Теперь вместо голубого неба и такого же Солнца – буйство красок, вместо марша Единого Государства – “ветер хлопает о стекло огромными крыльями” (запись 21, 23), вместо “ясно” – вопросы, вместо блаженного покоя – тревоги и сны. Мотивы взлёта и падения, полёта: крылья, птицы.

Почему любовь – смертный враг Единого Государства?

Любовь по самой своей сути индивидуальна, личностна, избирательна и уже этим противостоит обезличенному миру: “В любви участвуют два Я, а не МЫ, причём каждый из двух начинает осознавать свою важность не как члена “мы”. А потому и мир, в котором есть только “мы”, противостоит любви. Граждане Единого Государства не могут любить. Любовь-проявление человеческих чувств, а они все изгнаны. Одновременно с любовью появляется ревность, познание себя, вопросы, а их не может быть в обществе, где все мысли и действия расписаны по секундам, где небо безоблачно, стены стеклянные, вся жизнь - чёткая математическая формула. “Это общество основано на полном отсутствии личного мира, сознания, привязанностей. Поэтому любовь сводится к сексу и закону: “Всякий из Нумеров имеет право – как на сексуальный продукт – на любой нумер”. Любовь пробуждает в человеке личностное, человеческое начало, а потому становится опаснейшим врагом Единого Государства.

Говоря математическим языком жителей Единого Государства, любовь-следствие души. Человек, у которого есть душа, явление необычное для Единого Государства, начинает глубоко понимать окружающий мир, анализировать, у него появляются настоящие чувства (ненормальные для жителей Единого Государства), такие, как сострадание к другому человеку, дружба, любовь. Любовь! Самый страшный враг Единого Государства. Для удержания государства, власти Благодетелю и его окружению нужно, чтобы в его государстве люди равнодушно относились друг к другу, чтобы между ними не существовало никаких привязанностей и симпатий, тем более любви. У людей не должно быть тайн, все должны быть на виду (отсюда прозрачные дома и зоркий глаз Хранителей). А любовь – это тайна. Никто никогда не пойдёт доносить на любимого человека, на друга, только самая последняя сволочь.

Опасно пробуждение любви в обезличенном и расчеловеченном мире: Д-503 начинает ощущать себя не “граммом”, а человеком, личностью: “Раньше всё вокруг солнца, теперь… всё вокруг меня…” - почувствовал, понял он. И любовь, настоящая, без розовых талонов, без Личных Часов, заставила его сказать себе: “Я – вселенная”. И когда ему уже не хочется писать быть со всеми, а только одному или вдвоём с нею, - это уже бунт, не осознаваемый до конца, но бунт.

Учитель: Личные, семейные, родственные, дружеские, человеческие связи и привязанности враждебны тоталитарным режимам, тиранической власти, которые оставляют за человеком право лишь на одну связь – связь между человеком и разного рода Благодетелями.

Итак, Д-503 начинает ощущать себя человеком, личностью…

Обращаемся к эссе по обществознанию, совсем недавно написанным ребятами , касающимся “взаимоотношений” таких понятий как “личность”, “гражданин”, “государство”.

Учитель: Мы говорили, что в романе представлена история рождения человеческой души, история перерождения нумера в личность.

Но что с ним происходит в конце романа?

В конце романа Д-503 наконец излечивается от приступов своей болезни: над ним совершают “Великую Операцию” - удаление “центра фантазий”, путём “троекратного прижигания” Х-лучами “жалкого мозгового узелка”: “Никакого бреда, никаких нелепых метафор, никаких чувств: только факты”. Математическая организация человечества переносится внутрь человеческого сознания – своего рода торжество “генной инженерии”, революционное вмешательство государства в строение личности, в ход её творческой деятельности, эмоциональной сферы, нравственности. Совершеннейшие, изысканные формы насилия над человеческим “я”; уничтожение вместе с фантазией личностного самосознания. “Я” перестаёт существовать как таковое – оно становится лишь органической клеточкой “мы”, песчинкой большого коллектива, составляющей толпы.

Учитель: Я и МЫ в романе явно противопоставлены друг к другу.

Как может звучать МЫ?

“Мы” может звучать по-разному. С точки зрения грамматики, “мы” обозначает неоднородные предметы в количестве больше одного, а “я” и другие люди, т. е. оно может вырастать как органическое соединения разных индивидуальностей, неповторимых “я”; но это же самое “мы” может утверждаться и как нечто безликое, сплошное, однородное – масса, толпа, стая.

В самом тексте романа тоже немало высказываний, представляющих собой различные интерпретации заглавия романа .Приведите примеры.

Уже в 1-й главе (“Запись 1-я” Д-503) читаем: “Я лишь попытаюсь записать то, что вижу, что думаю - точнее, что мы думаем (именно так: мы, и пусть это “МЫ” будет заглавием моих записей). Но ведь это будет производная от нашей жизни…”. В “Записи 2-й” тема “мы” осложняется: сталкиваются две конфликтные мысли в сознании героя: с одной стороны, “… никто не “один”, но “один из”. Мы так одинаковы…”; с другой - мысль, возникшая после знакомства Д-503 с будущей “музой” его личности I-330, пробудившей в нём индивидуальное сознание: “Мы все были разные…”. Так из одной “записи”в другую переходят размышления героя о том, что такое “мы” и как его следует понимать; разные, подчас взаимоисключающие мысли сталкиваются вокруг проблем коллективной жизни. В “Записи 4-й”: “…мы живём всегда на виду, вечно омываемые светом. Нам нечего скрывать друг от друга”. В “Записи 8-й” слова поэта R-13: “Мы – счастливейшее среднее арифметическое… Как это у вас (математиков. – Л.Ш., И.К.) говорится: проинтегрировать от нуля до бесконечности – от кретина до Шекспира…” За этими словами – скрытая и горькая ирония.

Комментарий к иллюстрациям , сделанным учениками к роману, с позиции соотношения на них этих двух понятий - Я и Мы.

По мере “прорастания” личности, индивидуальности в рассказчике доля повествования от имени “мы” уменьшается, сходит на нет. Тема “я” заглушает тему “мы”. И только в самом конце романа, уже после операции по удалению фантазии, герой вновь, как и в начале своего рассказа, записывает: “И я надеюсь – мы победим. Больше: я уверен – мы победим. Потому что разум должен победить”. Это – последняя фраза романа “Мы”: индивидуальное сознание героя без остатка растворяется в “коллективном разуме” масс; надежда на всеобщую логику сменяется уверенностью в ней.

“Я” не существует. У людей даже нет имён, все под номерами, словно детали в механизме. Это роман об обезличивании человека, о превращении его в винтик государственной машины, где каждый не “один”, а “один из”. “Само понятие “человек”, всё человеческое противоречит устройству Единого Государства, ему нужны “нумера”, а не люди.

Отсутствие собственной свободы, собственного “я” – главная характерная черта Единого Государства. “Мы идём – одно миллионноголовое тело, и в каждом из нас – та смиренная радость, какою, вероятно, живут молекулы, атомы, фагоциты. “МЫ”- от Бога, а “Я” – от Диавола”. “Весь ужас ситуации, показанной Замятиным, в том, что отношение к человеку как к “одному из” вызывает его обесценивание, жестокость. Чего жалеть, беречь кого-то одного, когда он такой же, как все, и легко заменяется другим. Вспомним лёгкость, с которой отнеслись строители “Интеграла” к гибели людей при его испытании”.

Учитель: Обратите внимание на последнее высказывание: в нём хорошо отмечена связь между обезличиванием человека, ведущим неотвратимо к его обесцениванию, и жестокой беспощадностью по отношению к нему.

Дальше на уроках литературы мы увидим и обратное действие этой связи: бесчеловечная жестокость, массовые репрессии неизбежно ведут к обесцениванию личности и поэтому к дегуманизации общества.

Но в том, государстве далёкого будущего, которое изображает Замятин, решены все проблемы, о чём только могло мечтать человечество: все сыты, одеты, у всех есть жильё, работа…

Но чем же оплачено это “стопроцентное счастье” (здесь враги общества – это “враги счастья”) и почему всё же находятся такие “нумера”, которые поднимают бунт? Бунт против счастья?

“Стопроцентное счастье” Единого Государства оплачено утратой личности, отказом от отцовства и материнства, потерей культуры, изгнанием за пределы города, за стену живой природы, а главное – несвободой. Больше того, именно несвобода и объявляется, и воспринимается здесь как высшая форма счастья. “Древняя легенда о рае… Это ведь о нас, о теперь. Да! Вы вдумайтесь. Тем двум в раю был предоставлен выбор: или счастье без свободы – или свобода без счастья, третьего не дано. Они, олухи, выбрали свободу – и что же: понятно – потом века тосковали об оковах”.

Комментируя это место из романа: “Что такое счастье для жителей Единого Государства? – можно сказать, что это избавление от мучений выбора между возможностью поступать так или эдак, это “идеальная” несвобода, это рабство, воспринимаемое как высшее счастье”. Но в том-то и дело, что свобода и счастье – это ложная альтернатива, ибо без свободы человеческого счастья нет.

Учитель: Итак, мы вернулись с вами к тому, с чего начинали разговор о романе, вернулись к вопросу о том, как соотносятся понятия “счастье” и “свобода”.

Мы увидели, что в основе антиутопии Е.Замятина – протест против унификации личности, против тотального подчинения единичного – общественному.

Замятин говорит о необходимости взращивать душу, бороться с застоем и покоем, постоянно задавать вопрос: а что дальше? Так как прогресс знания – это ещё не прогресс человечества, а будущее будет таким, каким мы его сегодня готовим.

Тема свободы будет одной из главных при изучении всей последующей литературы, к ней мы будем обращаться при изучении произведений А. Солженицына, В. Шаламова, О. Волкова, В. Ду-динцева “Белые одежды”, и др.

Дома учащимся предлагается поразмышлять ( письменно) над словами, вынесенными для обсуждения в качестве темы урока: “Счастье без свободы или свобода без счастья” - третьего не дано?

Приложение