Творческая работа "Фантастическое в ранних повестях Н.В. Гоголя"

Раннее творчество Гоголя, если взглянуть на него с духовной точки зрения, открывается с неожиданной для обыденного восприятия стороны: оно не только собрание рассказов в народном духе, но и обширное религиозное поучение, в котором происходит борьба добра со злом, и добро неизменно побеждает, а грешники наказываются (повести "Ночь перед рождеством", "Вий", "Сорочинская ярмарка" и др.).

С элементами фантастики в творчестве Николая Васильевича Гоголя мы встречаемся в одном из первых его произведений "Вечера на хуторе близ Диканьки". Писатель подчинил фольклорно-этнографические материалы задаче воплощения духовной сущности, нравственно-психологического облика народа как положительного героя книги. Волшебно-сказочная фантастика отображается Гоголем не мистически, а согласно народным представлениям.

Тематика "Вечеров..." - характеры, духовные свойства, моральные правила, нравы, обычаи, быт, поверья украинского крестьянства ("Сорочинская ярмарка", "Вечер накануне Ивана Купалы", "Майская ночь, или Утопленница"), козачества ("Страшная месть") и мелкого поместного дворянства ("Иван Федорович Шпонька и его тетушка").

Герои "Вечеров..." находятся во власти религиозно-фантастических представлений, языческих и христианских верований. Отношение самого автора к сверхъестественным явлениям откровенно ироническое. Чертям, ведьмам, русалкам Гоголь придает вполне реальные человеческие свойства. Так, черт из повести "Ночь перед Рождеством" "спереди - совершенный немец", а "сзади - губернский стряпчий в мундире". И, ухаживая, как заправский ловелас, за Солохой, он нашептывал ей на ухо "то самое, что обыкновенно нашептывают всему женскому роду".

Фантастика органически вплетена писателем в реальную жизнь. Она приобретает в "Вечерах..." прелесть наивно-народного воображения и, несомненно, служит поэтизации народного быта. Но при всем том религиозность самого Гоголя не исчезает, а постепенно растет. Более полно, нежели в других произведениях, она выразилась в повести "Страшная месть". Здесь в образе колдуна олицетворяется дьявольская сила. Но этой загадочно страшной силе противопоставлена православная религия, вера во все побеждающую власть божественного закона. Таким образом, уже в "Вечерах..." проявились мировоззренческие противоречия Гоголя.

Фольклорная фантастика представлена в гоголевской прозе не только на сюжетном самом очевидном уровне. Вода, огонь, лес играют в "Вечерах" ту же роль, что и в фольклоре.

"На Украине, - пишет А. Н. Афанасьев, - до позднейшего времени узнавали ведьм по их способности держаться на воде. Когда случалось, что дождь долго не орошал полей, то поселяне приписывали его задержание злым чарам, собирались миром, схватывали заподозренных баб и водили купать на реку или в пруд. Они скручивали их веревками, привязывали им на шею тяжелые камни и затем бросали несчастных узниц в глубокие омуты: неповинные в чародействе тотчас же погружались на дно, а настоящая ведьма плавала поверх воды вместе с камнем. Первых вытаскивали с помощью веревок и отпускали на свободу; тех же, которые признаны были ведьмами, заколачивали насмерть и топили силою..." В "Майской ночи" Гоголь, оставаясь верным украинскому обычаю, превращает ведьму в утопленницу, которая живет в пруду. В "Вечере накануне Ивана Купала" девушки бросают бесовские подарки - перстни, монисто - в воду: "Бросишь в воду - плывет чертовский перстень или монисто поверх воды, и к тебе же в руки..."

Действующие лица то и дело меняют маски. У чертей в "Вечерах" свиные, собачьи, козлиные, дрофиные, лошадиные рыла. Ведьма в "Майской ночи" оборачивается кошкой, а после утопленницей. Другая ведьма из "Вечера накануне Ивана Купала" оборачивается черной собакой, кошкой, старухой. В "Сорочинской ярмарке" Н. Гоголь описывает танцующих старух как театральных марионеток: "Беспечные! даже без детской радости, без искры сочувствия, которых один хмель только, как механик своего безжизненного автомата, заставляет делать что-то подобное человеческому, они тихо покачивали охмелевшими головами...".

Написанный в конце 1834 г., "Вий" входил в состав "миргородского" цикла - сборника, имевшего подзаголовок "Повести, служащие продолжением Вечеров на хуторе близ Диканьки". Экземпляры "Миргорода" (СПб., 1835) были уже отпечатаны, когда неожиданно (скорее всего по цензурным соображениям) пришлось изъять из них предисловие к "Повести о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем". В набранной книге образовался пробел и на место предисловия, занимавшего две страницы Гоголь поместил вновь написанную концовку "Вия" (первоначально повесть кончалась гибелью Хомы Брута). Одновременно с этим он внес в текст повести ряд поправок и изменений.

Фантастическая фабула, воплощенная в "Вие", не встретила радушного приема у критики. В "Литературной летописи. Библиотеки для чтения", благожелательно отозвавшейся о "Тарасе Бульбе" и "Старосветских помещиках", говорилось, что в "Вие" "нет ни конца, ни начала, ни идеи - нет ничего, кроме нескольких страшных, невероятных сцен. Тот, кто списывает народное предание для повести, должен еще придать ему смысл - тогда только оно сделается произведением изящным. Вероятно, что у малороссиян Вий есть какой-нибудь миф, но значение этого мифа не разгадано в повести".

Один из наиболее авторитетных критиков эпохи. С. П. Шевырев. высказал в рецензии на "Миргород" свое мнение о том, каким образом современная литература должна взаимодействовать с фольклорной фантастикой: "(...) мне кажется, что народные предания, для того, чтобы они производили на нас то действие, которое надо, следует пересказывать или стихами или в прозе, но тем же языком, каким вы слышали их от народа. Иначе, в нашей дельной, суровой и точной прозе они потеряют всю прелесть своей занимательности. В начале этой повести находится живая картина Киевской бурсы и кочевой жизни бурсаков, но эта занимательная и яркая картина своею существенностью как-то не гармонирует с фантастическим содержанием продолжения. Ужасные видения семинариста в церкви были камнем претыкания для автора. Эти видения не производят ужаса, потому что они слишком подробно описаны. Ужасное не может быть подробно: призрак тогда страшен, когда в нем есть какая-то неопределенность: если же вы в призраке умеете разглядеть слизистую пирамиду, с какими-то челюстями вместо ног, и с языком вверху ... тут уж не будет ничего страшного - и ужасное переходит просто в уродливое. (...) Испугайтесь сами, и заговорите в испуге, заикайтесь от него, хлопайте зубами (...) Я вам поверю, и мне самому будет страшно (...) А пока ваш период в рассказах ужасного будет строен и плавен (...) я не верю в ваш страх - и просто: не боюсь (...)!" ("Московский наблюдатель", 1835).

С мнением Шевырева о том, что "ужасное не может быть подробно" солидаризировался В. Г. Белинский. В "Вие" ему нравились "картины малороссийских нравов" и описание бурсы. Анализ "Вия" Белинский заключал словами: "Нет, несмотря на неудачу в фантастическом, эта повесть есть дивное создание. Но и фантастическое в ней слабо только в описании привидений, а чтения Хомы в церкви, восстание красавицы, явление Вия бесподобны".

Второй раз при жизни Гоголя "Вий" издавался в 1842 г., во втором томе собрания его сочинений. При этом некоторые сцены были заново переделаны и подробности в описании чудовищ устранены. В № 2 "Отечественных записок" за 1843 г. Белинский сочувственно отозвался о характере изменений, внесенных в повесть. Опорные моменты фантастической фабулы "Вия" (столкновение с ведьмой, бесовская скачка, оборотничество, убийство ведьмы, требование, чтобы герой на протяжении трех ночей читал над ее гробом молитвы, ужасы этих трех ночей, первоначальное избавление героя от гибели, затем появление нечисти, призванной ведьмой на помощь, и, наконец, появление "старшего" из нечистой силы, способного увидеть и погубить героя, невзирая на магический круг) имеют фольклорное происхождение. Сказки со сходным сюжетом или его деталями зафиксированы как в украинском, так и, шире, в славянском и европейском фольклоре. Но к малороссийскому "народному преданию" восходят далеко не все подробности гоголевского повествования. Так, гномы - это существа из немецкой мифологии, в украинской демонологии их нет.

На фоне сюжетных подробностей, имеющих литературное происхождение, легко различимы все детали, имеющие фольклорный источник - все, кроме одной: образа самого Вия. Ряд исследователей склоняется к мнению, что Вий, заменивший в фольклорной фабуле "старшую ведьму", был выдуман самим Гоголем. Однако уже в труде А. Н. Афанасьева "Поэтические воззрения славян на природу" не только указывалось на наличие в славянской мифологии сходного образа, но и само название фантастического существа - Вий - рассматривалось как вполне традиционное фольклорное. К сожалению, Афанасьев не дает отсылки к источнику, и нельзя поручиться, не послужил ли источником для него "Вий" Гоголя. В поисках аналогов гоголевскому образу были обнаружены восточнославянские фольклорные соответствия Вию и даже индоиранские (параллель между Вием и Vayu, выступающим в одних случаях как божество смерти, в других - как демон, проведена в статье Абаева В. И. "Образ Вия в повести Н. В. Гоголя", М.,1958). Наконец, А. А. Назаревским указаны черты, которыми Вий сходствует с Касьяном в украинских народных преданиях (губительный взгляд, веки до земли, близость к земле и подземной жизни). По мнению Назаревского, имя "Вий" произошло от украинского слова "вiя", обозначающего "ресница" или же "веко вместе с ресницами". Мотив зрения и слепоты, связанный с Вием, на народномифологической основе возникает при переходе границы между живым и мертвым. В. Я. Пропп указывает, что слепа баба-яга, охраняющая вход в царство мертвых. "Точно так же, - пишет он, - и в гоголевском "Вие" черти не видят казака. Черти, могущие видеть живых, это как бы шаманы среди них, такие же, как живые шаманы, видящие мертвых, которых обыкновенные смертные не видят. Такого шамана они и зовут. Это - Вий".

Н. В. Гоголь - первый крупный русский писатель-прозаик. В этом качестве он, по мнению многих современников, стоял выше самого Пушкина, которого признавали прежде всего как поэта. Например, Белинский, похвалив пушкинскую "Историю села Горюхина", сделал оговорку: "...Если бы в нашей литературе не было повестей Гоголя, то мы ничего лучшего не знали бы". С Гоголем и "гоголевским направлением" обычно связывают расцвет реализма в русской прозе. Для него характерно особое внимание к социальной проблематике, изображение (нередко сатирическое) социальных пороков николаевской России, тщательное воспроизведение социально и культурно значимых деталей в портрете, интерьере, пейзаже и других описаниях; обращение к темам петербургской жизни, изображение судьбы мелкого чиновника. Белинский считал, что в произведениях Гоголя отражается дух "призрачной" действительности тогдашней России. Белинский же подчеркивал, что творчество Гоголя нельзя сводить к социальной сатире (что касается самого Гоголя, то он никогда не считал себя сатириком).

В то же время реализм Гоголя совершенно особого рода. Некоторые исследователи (например, писатель В. В. Набоков) вообще не считают Гоголя реалистом, другие называют его стиль "фантастическим реализмом". Дело в том, что Гоголь - мастер фантасмагории. Во многих его сюжетах присутствует фантастический элемент. Создается ощущение "смещенной", "искривленной" реальности, напоминающей кривое зеркало. Это связано с гиперболой и гротеском - важнейшими элементами эстетики Гоголя. Многое связывает Гоголя и с романтиками (например, с Э. Т. Гофманом, у которого фантасмагория часто переплетается с социальной сатирой). Но, отталкиваясь от романтических традиций, Гоголь направляет заимствованные из них мотивы в новое, реалистическое русло. В произведениях Гоголя много юмора. Не случайно статья В. Г. Короленко о творческой судьбе Гоголя называется "Трагедия великого юмориста". В гоголевском юморе преобладает абсурдное начало. Традиции Гоголя унаследовали многие русские юмористы конца XIX и XX в., а также те писатели, которые ориентировались на эстетику абсурда (например: Д. Хармс, А. Введенский и др.). Сам Гоголь был в некотором роде идеалистом и страстно желал "научиться" изображать положительно-прекрасный мир, подлинно гармонические и возвышенно-героические характеры. Склонность изображать только смешное и безобразное психологически тяготила писателя, он испытывал чувство вины за то, что показывает только гротескные, карикатурные персонажи.

Реальное в сюжетах Гоголя соседствует с фантастическим на протяжении всего творчества писателя. Но это явление претерпевает некоторую эволюцию - роль, место и способы включения фантастического элемента не всегда остаются одинаковыми. В ранних произведениях Гоголя ("Вечера на хуторе близ Диканьки", "Вий") фантастическое выходит на передний план сюжета (чудесные метаморфозы, появление нечистой силы), оно связано с фольклором (малороссийские сказки и легенды) и с романтической литературой, которая тоже заимствовала такие мотивы из фольклора. Отметим, что одним из "любимых" персонажей Гоголя является "черт". Различная нечистая сила часто появляется в сюжетах "Вечеров на хуторе близ Диканьки" в лубочно-фарсовом, не страшном, а скорее смешном виде (есть и исключения, например, демонический колдун в "Страшной мести").

Автор исследования "Поэтика Гоголя" Ю. В. Манн пишет, что гротеск и фантастика у Гоголя постепенно переходят из сюжета в стиль. Гоголь общепризнанный мастер художественных описаний. В. В. Набоков (эссе "Николай Гоголь") писал, что для Гоголя пейзажи, портреты, интерьеры намного важнее, чем сами сюжеты. Описания в прозе Гоголя самоценны, их манера и стиль очень выразительны, прежде всего благодаря обилию предметно-бытовых, портретных, языковых и других деталей. Детализация - важный аспект реалистического письма, в русской литературе начало ему положил Гоголь.

Но необходимо помнить, что реализм Гоголя очень своеобразен, в нем всегда есть элемент гротеска и фантасмагории. Мир Гоголя можно сравнить с мозаикой кривых зеркал. В каждом маленьком кусочке мир гротескно преломляется, становится пародией на себя. И, несмотря на то, что в первой половине XIX-го века в России жили и творили многие великие поэты и писатели, в русской литературе принято считать, что с 40-х годов XIX века начинается "гоголевский" период русской литературы. Русский писатель и философ был не только реалистом, сатириком, а мистиком и религиозным пророком, все литературные образы которого - глубокие символы.

Фантастика - это особая форма отображения действительности, логически не совместимая с реальным представлением об окружающем мире. Она распространена в мифологии, фольклоре, искусстве и в особых, гротескных и "сверхъестественных" образах выражает миросозерцание человека. В литературе фантастика развивалась на базе романтизма, основным принципом которого было изображение исключительного героя, действующего в исключительных обстоятельствах. Это освобождало писателя от каких-либо ограничивающих правил, давало ему свободу в реализации творческих возможностей и способностей. Видимо, это и привлекало Н. В. Гоголя, который активно использовал фантастические элементы в своих произведениях. Сочетание романтического и реалистического становится важнейшей особенностью произведений Гоголя и не разрушает романтической условности. Описание быта, комические эпизоды, национальные подробности удачно сочетаются с лирической музыкальностью, свойственной романтизму, с условным лирическим пейзажем, выражающим настроение, эмоциональную насыщенность повествования. Национальный колорит и фантастика, обращение к преданиям, сказкам, народным легендам свидетельствуют о становлении в творчестве Н. В. Гоголя национального, самобытного начала.

Наиболее ярко эта особенность писателя отражена в его сборнике "Вечера на хуторе близ Диканьки". Здесь фольклорная демонология и фантастика предстают то в гротескном виде ("Пропавшая грамота", "Заколдованное место", "Ночь перед Рождеством"), то в трагически ужасном ("Страшная месть").

Фольклорное начало прослеживается и в сюжете повестей, и в сути конфликта - это традиционный конфликт, заключающийся в преодолении препятствий, стоящих на пути влюбленных, в нежелании родственников выдать девушку за любимого человека. С помощью "нечистой силы" эти препятствия, как правило, преодолеваются.

В отличие от многих романтиков, у которых фантастическое и реальное резко разделены и существуют сами по себе, у Гоголя фантастика тесно переплетается с реальностью и служит средством комического или сатирического изображения героев, она основана на народной стихии.

Гоголевская фантастика построена на представлении о двух противоположных началах - добра и зла, божеского и дьявольского (как и в народном творчестве), однако собственно доброй фантастики нет, она вся переплетена с "нечистой силой".

Следует отметить, что фантастические элементы в "Вечерах:" Н. В. Гоголя - это не случайное явление в творчестве писателя. На примере почти всех его произведений прослеживается эволюция фантастики, совершенствуются способы ее введения в повествование.

Проблема фантастического у Гоголя интересна как сама по себе, так и с точки зрения формирования в его творчестве принципов художественного изложения вообще. В то же время, разумеется, она имеет и более обширный смысл - так как фантастическое вообще обычно понимается на фоне реалистического, поэтому при определении фантастического обязательно затрагивается проблема реальности и проблема ее художественного отражения.

"Фантастика - мир причудливых представлений и образов, рожденных воображением на основе усвоенных ранее фактов реальной жизни". Но ведь так же можно определить и сказку, так как ее мир тоже состоит из упомянутых в определении "причудливых представлений и образов, рожденных воображением". Почти то же можно сказать и о жанре научно-фантастической литературы. Более того, к этому определению близко подходит и самая характерная черта романтизма: часто говорят, что сам термин "романтизм" восходит к слову "роман", то есть, имел опору на художественный вымысел. Поэтому важнейшей проблемой оказывается различение видов фантастического. Именно так и поступает Ю. В. Манн в своем разъяснении природы фантастического у Гоголя.

Прослеживая эволюцию творчества Гоголя, Манн замечает, что удельный вес фантастики был велик уже в ранних произведениях Гоголя: в большинстве повестей из "Вечера на хуторе близ Диканьки", а также в некоторых повестях из "Миргорода" ("Вий") - фантастические силы открыто вмешивались в сюжет, определяя судьбу персонажей и исход конфликтов. Хотя такое использование фантастического вообще традиционно, в частности, для русской романтической новеллы, представленной выше, тем не менее, считает Манн, уже здесь, на раннем этапе творчества, Гоголь внес в разработку фантастического свой очень значительный вклад. Ему удалось увязать два типа фантастического. В прошедшем временном плане открыто выступали образы персонифицированных сверхъестественных сил - черти, ведьмы, а также люди, вступившие с ними в преступную связь (например, Басаврюк из "Вечера накануне Ивана Купалы", колдун из "Страшной мести" и т. д.). Нетрудно видеть, что это тот же принцип, который реализует сказка.

Таким образом, границы, разделяющие фантастическое и действительное, и у Гоголя оказываются размытыми, гротескный мир, где нарушение привычных для читательского взгляда связей, форм, закономерностей призвано сделать зримой глубинную сущность изображаемого.

Список используемой литературы:

1. А. Н. Афанасьев, "Поэтические воззрения славян на природу"; М., Современный писатель, 1995
2. В. И. Абаев, "Образ Вия в повести Н. В. Гоголя; М., 1958
3. Ю. В. Манн, "Поэтика Гоголя"; М., 1988
4. С. П. Шевырев, "Московский наблюдатель", 1835
5. В. Г. Белинский, "Отечественные записки" № 2, 1843