Анализ рассказа И.Бабеля "Гедали"

Этот рассказ из сборника “Конармия” менее других изобилует кровавыми подробностями и жуткими в своей обыденности преступлениями. Но он весь пропитан такой щемящей грустью, такую боль приносит за всех обманутых в своих надеждах простых людей, чьим именем творится беззаконие и злодеяние, что нельзя его читать без боли в сердце. Где правда? С кем она? Правилен ли твой выбор жизненного пути? Сам писатель страстно мечтал о новой жизни и приходил в ужас от тех способов, которыми её пытались построить. Это противоречие художественно воплотилось в сборнике “Конармия”.

Детей надо подвести к мысли об ответственности каждого человека перед отдельным человеком и перед человечеством. И о том , что главным критерием твоего жизненного выбора должны быть не отвлечённые идеи насильственного “осчастливливания” всего мира, а судьба каждого единичного человека. Без этого нет справедливости, нет всеобщего счастья, когда кто-то один несчастлив.

Главные вопросы урока: есть ли оправдание кровавой цене революции? Все ли средства оправдываются великой целью?

– Какое чувство вызывает у вас начало рассказа?

(Начало рассказа переносит нас вместе с рассказчиком в волшебный мир детства. Там свято хранились традиции народа, там царствовала гармония, там было счастье, и “детское сердце раскачивалось в эти вечера, как кораблик на заколдованных волнах…”. Это воспоминание проникнуто тонким лиризмом и светлой печалью, как любое дорогое воспоминание из той прекрасной поры, которую уже нельзя никогда вернуть…)

(Внезапно, но очень настойчиво входит в повествование и развивается мотив смерти. “…Смерть базара. Убита жирная душа изобилия. Немые замки висят на лотках, и гранит мостовой чист, как лысина мертвеца.” Даже святая вечерняя предсубботняя звезда “мигает и гаснет”, словно тоже умирает в объятиях всеобъемлющей смерти.)

(В местечке, разорённом погромами – их учиняли то белые, то красные – лавка Гедали действительно вызывает недоумение. Среди всеобщего хаоса, разрухи и смерти – “золочёные туфли и корабельные канаты, старинный компас и чучело орла, охотничий винчестер с выгравированной датой “1810”, что напомнило Лютову неисправимого романтика и мечтателя Ч.Диккенса. И от этого воспоминания тоже веяло детством и приключениями. Но совсем не войной и смертью. В те страшные дни встреча со всем человеческим действительно казалась большой удачей.)

– Каким предстаёт перед нами хозяин этой странной лавки?

(Это “крохотный” старик в дымчатых очках, с сивой бородёнкой, с маленькими белыми ручками, одетый в потешный зелёный сюртук до полу и в цилиндр, похожий на чёрную башенку. Его вещи для него, кажется, больше, чем только вещи. Это сама История. Это само Время, покоящееся в пуговицах, глобусах и прочих сокровищах; он слышит “невидимые голоса”, слетающиеся к нему. Он – Хранитель Памяти среди всеобщего беспамятства и безумия, вопреки всему, вопреки вселенскому Хаосу. Но страшное время не обойдёт лавку древностей, оно неумолимо, оно будет уничтожать Память, уничтожать человеческое в человеке. И снова мотив смерти не даёт нам надежды, настойчиво напоминая о себе: черепа, мёртвая бабочка, мёртвые цветы… “Небо меняет цвета. Нежная кровь льётся из опрокинутой бутылки там, вверху, и меня обволакивает лёгкий запах тления.”) Спасения нет…

– Прочитаем разговор Лютова и Гедали. В чём заключается философия Гедали?

Гедали хочет увидеть много хороших людей. Добрых людей. Он, маленький одинокий мечтатель, хочет другой революции, “сладкой”, справедливой. он хочет “Интернационала добрых людей”, который не “кушают с порохом … и приправляют лучшей кровью”, а того, который придёт к людям с добром, с Богом на устах и в душе. Сам Гедали сдаваться не собирается, революция не может отменить “субботу”, она не может отменить добро, не может отменить Бога. И снова и снова идёт “основатель несбыточного Интернационала” в синагогу, потому что только там остаётся ещё вера во что-то хорошее.

– Чем отвечает на философию старика Лютов?

Но странное дело, мы всё-таки не чувствуем сильной убеждённости в его словах, и в конце беседы он произносит то ли с болью, то ли с завистью к этому старику, который так твёрд в своей вере: “ – Гедали, – говорю я, – сегодня пятница, и уже настал вечер. Где можно достать еврейский коржик, еврейский стакан чаю и немножко этого отставного бога в стакане чаю?..” Но “нету…нету” . И в харчевне, где раньше торговали хорошие люди, “уже не кушают, там плачут…”

– А звезда всё-таки пробивалась вдоль Млечного Пути. Может, как надежда на то, что люди опомнятся, что впустят в души изгнанного оттуда Бога?

Но последние слова Бабеля отнимают эту надежду: удаляется в свою синагогу “крохотный, одинокий, мечтательный” Гедали – “основатель несбыточного (!) Интернационала…” Интернационал добрых людей неосуществим…

Трагичны и страшны были некоторые места из дневника И.Бабеля, но они как нельзя лучше объясняют содержание сборника и рассказа “Гедали”, в частности: “Почему у меня непрекращающаяся тоска? Потому что далёк от дома, потому что разрушаем. Идём, как вихрь, как лава, всеми ненавидимые, разлетается жизнь, я на большой непрекращающейся панихиде”.