Урок литературы. Литературно-поэтический альманах "Он сердцем прост, он нежен был душою"(Жизнь и творчество В.А. Жуковского)

Оборудование:

• портрет В.А.Жуковского
• портреты писателей и поэтов – современников
• портреты композиторов
• выставка книг, открыток о В.А.Жуковском
• рисунки учащихся к произведениям В.А.Жуковского
• музыка

Цели урока:

• познакомить учащихся с биографией В.А.Жуковского
• показать тесную связь творчества с жизнью поэта

Ход урока

Звучит вальс А.С.Грибоедова, четыре пары кружатся в вальсе. Музыка стихает…

Учитель:

- XIX век был бурным и противоречивым. Это век расцвета романтизма и в живописи, и в музыке, и в литературе.

В живописи - яркие краски, в музыке - вальс - король балов и маскарадов XIX века.

Романтик - в переводе с французского - таинственный, странный, нереальный.

Романтическое направление в русской литературе не было однородным. Одни романтики прославляли революционную борьбу, доблесть борцов, воспевали преданность Отчизне, гражданственность. Таким романтиком был К.Ф.Рылеев. Другие - уходили в мир мечты, в мир своих чувств, переживаний. Таким был В.А.Жуковский.

И сегодняшняя страничка литературно-поэтического альманаха посвящена Василию Андреевичу Жуковскому.

Снова звучит вальс А.С.Грибоедова. Четыре пары кружатся в вальсе. Музыка стихает.

На фоне музыки Л.Бетховена “Элизе” звучат слова учителя:

- Что остается от поэта, когда он уходит? Портреты? Но они редко бывают правдивыми: враги лгут, друзья приукрашивают. Урок судьбы? Но слишком часто он заслонен легендами. Строки? Но и они стареют. Часто ли мы берем в руки томики Кантемира, Суморокова, Державина? Нет не часто. Когда же они уходят, те благородные думы, те высокие дела, тот талант? Представьте: мы с вами присутствуем при довольно необычном явлении. Сейчас зима 1783 года, но история эта началась три года назад, когда крепостные люди барина Бунина пошли с румянцевской армией добывать славу и военные трофеи и привезли в село Мишенское Белевского уезда Тульской губернии не военные штандарты, а двух диковатых и красивых турчанок. И вот сейчас Сальха становится матерью великого русского поэта. Барин, правда, не даст сыну ни фамилии, ни отчества и крестными его станут сестра по отцу Варенька да бедный сосед дворянин Жуковский. Но вот что любопытно: жена Бунина не возненавидит турчанку, к сыну мужа будет относиться как к собственному ребенку. А Сальха так привяжется к Буниной, что заболеет от горя и сойдет в могилу через две недели после ее смерти.

I ученик:

- Говорится об этом не из праздного любопытства. Доброта и верность - вот две сестры, стоявшие у изголовья поэта. У мальчика было две матери и девять племянниц, и все обожали его. Не потому ли всю жизнь Василий Андреевич был не только мужественным и порядочным до щепетильности, но и необычайно ласковым с друзьями? "Ласковым" - не правда ли странно звучит, когда речь идет о мужчине, да еще в эпоху дуэлей, отточенного честолюбия и нудных дворцовых интриг, где человек просто не имел права быть самим собой. Он всегда был таким, как его поэзия: такой же мягкий и лиричный, мелодичный, чистый. С годами он располнеет, облысеет, но да последнего дня будет сиять эта ласковая улыбка доброты. “Он сердцем прост, он нежен был душою”, - скажет о нем его ученик Пушкин.

II ученик:

- Был ли он тем, кого сейчас называют вундеркиндами? Ребенком, еще до школы, говорил на нескольких языках. Образование его не разминулось с самообразованием души. Рядом с ним учились будущие холодные вельможи и палачи декабристов. Он же записал в дневнике: “Побороть лень, которая есть паралич души. Научиться обращать зависть в соревнование или искреннее и приятное удивление. Каждый день - доброму делу, мысли или чувству”, - и этим правилам он не изменит до гроба.

Звучит стихотворение “Муза” в исполнении первого чтеца.

III ученик:

- Василий Андреевич Жуковский почти юношей становится знаменитым. Внебрачный отпрыск, сын русского и турчанки, мог ли он не разделить идею о внесословной ценности человека, которой сентиментализм покорил всю современную ему поэзию? Он мало теоретизировал, просто поэзия заговорила его языком - языком чувства, братства и любви. Он всегда писал и поступал так, как подсказывало ему сердце. Когда ему было грустно, он писал печальные элегии. Вторгся в Россию Наполеон, и он стал поручиком народного ополчения и написал непревзойденные по силе страсти, по безусловно народному патриотизму стихи “Певец во стане русских воинов”.

Звучит отрывок из стихотворения “Певец во стане русских воинов” в исполнении второго чтеца.

IV ученик:

- Он стал воспитателем престолонаследника, когда тщетная, но прекрасная идея образумить деспотизм образованием не давала ему покоя. Прекрасная - по силе самоотверженности и вере. Но тщетная… Можно ли образумить царственных истуканов? Будущие декабристы, уважавшие благородное сердце и глубокий ум поэта звали его в свои тайные общества. Он отказывался, потому что не верил в вооруженный переворот. Но когда герои Сенатской площади были разгромлены, он, как никто из современников помог им, идя даже на абсолютно несвойственный ему обман и заигрывания с государем.

V ученик:

- Свое поэтическое дело он вершил легко и просто, с наслаждением. И песни его вскоре услышала вся страна. Именно услышала, а не прочитала. Молодые люди обливались слезами над его “Сельским кладбищем”, суровые солдаты Бородина предавали из уст в уста строфы “Певца во стане…”. Он вставал в пять утра, работал, и так продолжалось всю жизнь. Очень рано он понял, что его страна обделена мировой культурой.

VI ученик:

- Патриотизм - это не только тогда, когда пишется “Певец во стане русских воинов”. Это и тогда, когда он делает достоянием России шедевры мировой поэзии - от славного рыцаря Дон Кихота до седых приданий Индии. С огромным уважением и горечью Пушкин как-то заметил, что Жуковского переводили бы все народы, если бы он сам поменьше переводил. Но разве был он волен от себя? Василий Андреевич посчитал более важным для России переводы и поступал в соответствии с этим. Правда поэзия не позволила шутить собою, и при всей безупречной точности его переводов все они - от внутреннего дыхания до запятой - стихи Жуковского. Долг его состояния души. “Нет ничего выше, как быть писателем в настоящем смысле, - писал он. - Особенно для России. У нас писатель с гением сделал бы более Петра Великого”.

Звучит “Лунная соната” Бетховена.

VII ученик:

- Жизнь - постоянная отдача долгов: собою - за себя. Академик и доктор философии, кавалер военного ордена святой Анны и шведской Полярной Звезды, он никогда не упивался своими достижениями и славой. Каждое предыдущее поколение поэтов считало своим долгом (подчас в ущерб собственному творчеству) воспитание следующего поколения. Это щедрость народных поэтов. За это не ждали ни признания современников, ни благодарности потомков. Это было само собой. Как дыхание. Как осенняя грусть и чистота первого снега. Жуковского воспитал Карамзин. Жуковский стал литературным и нравственным отцом Пушкина и Гоголя. Жуковский написал о своем учителе: “Лучше моего чувства, чистое и высокое, как религия, была моя к нему привязанность”. Пушкин - о своем: “Что за прелесть чертовская его небесная душа! Он святой, хотя родился романтиком, а не греком, и человеком, да и каким еще!”

Звучит элегия “Море” в исполнении третьего чтеца.

VIII ученик:

- Кузнецы передают свой опыт кузнецам; поэты, естественно, поэтам. Все так, но какой опыт передают поэты? Жуковский записывает в дневник: “Поэзия принадлежит народному воспитанию. И дай бог в течение жизни сделать хоть шаг к этой прекрасной цели”. Хоть шаг… Поэзия - народное воспитание, просвещение. Но какова же цель самого просвещения? И вот ответ: “Возможное, близкое благоденствие Отечества моего меня трогает; охота читать книги-очищения, образование сделается общим, просвещение исправит понятия о жизни, о счастии: лучшая, более благородная деятельность оживит умы. Что есть просвещение? Искусство жить, искусство действовать…”. Так жил, этому и учил.

Звучит стихотворение “Дружба” в исполнении четвертого чтеца.

IX ученик:

- Мы бесконечно спорим, обязывает ли дружба или снисходит, и так и не можем решить. Вот что пишет Василий Андреевич опальному Пушкину: “Талант ничто. Главное: величие нравственное”.

Он всегда был изящен и учтив, красив и ласков. И печален. Только близкие друзья знали истоки его печали. Представьте себе 22-летнего поэта, уже обласканного известностью. Он делит время между столицей и деревней. А семья Буниных все больше нищает. Самая младшая дочь его отца Катя Бунина, в замужестве Протасова, уже успела овдоветь, девочек не на что учить. Жуковский становится их домашним воспитателем. Позже они станут красавицами, которым посвятят восторженные стихи лучшие поэты эпохи. Красавицами, умницами, преданнейшими и несчастливейшими. Но это позже, а сейчас Маше 12 лет, Сашеньке - 10. Четыре года будут продолжаться эти упоительные занятия, он вылепит их по своему образу и подобию, как Пигмалион Галатею. Вам только кажется, что вы не знаете этих прелестных девочек. Вспомните:

Раз в крещенский вечерок
Девушки гадали:
За ворота башмачок,
Сняв с ноги, бросали…

Звучит отрывок из баллады “Светлана” под “Шутку” Моцарта.

X ученик:

- Знаменитая “Светлана”. Это о Саше, для Саши. Это свадебный подарок поэта. Ученицы подросли. Они столь же обаятельны и женственны, сколь и бедны. Бедны настолько, что из-за этого откладывается Сашина свадьба. Василий Андреевич продает то, что мог продать, и вырученные деньги, одиннадцать тысяч рублей, привозит Екатерине Протасовой, человеку, причинившему ему так много зла и чуть не погубившему его жизнь. Матери - деньги, невесте - “Светлану”, обессмертившую и Сашеньку Протасову и поэта.

Звучит “Лунная соната” Бетховена.

XI ученик:

- К великому сожалению, стихи, как и заклятия, не спасают от страшных снов жизни. Мужем Саши стал человек, в удивительно мерзком коктейле смешавший в себе способности к литературе со способностями ко лжи, доносам, предательству, вымогательству и прочей гнуси. Василий Андреевич будет всю жизнь помогать ей. “Светлана” умрет в возрасте 38 лет. Жуковский возьмет на себя заботы о воспитании четверых ее детей; он купил имение Мейерсгоф, чтобы жить там на старости лет, - теперь он продает его и делит вырученные 115 тысяч между бесприданницами.

XII ученик:

- Пока она совсем еще дитя, эта Сашенька. А рядом с нею взрослеет старшая сестра, девочка становится девушкой. Да кто же знает - когда, как и зачем приходит любовь? И можно ли влюбиться в ученицу? И что делать с ней, с этой проклятой, окаянной, невыносимо сладостной любовью? И куда же, скажите, деваться, если нет смысла преодолеть ее, потому что счастье - вот оно, “так возможно, так близко”, потому что и во втором сердце горит тот же пожар.

Звучит стихотворение “Когда я был любим…”.

XIII ученик:

- Здесь только одна поэтическая условность. Машенька Протасова никогда не забывала его. Ни девочкой, боготворившей учителя. Ни девушкой, необычайно обаятельной и окруженной поклонниками. Ни тогда, когда, спасаясь от изверга Воейкова, мужа Саши, с которым была вынуждена жить в одном доме, вышла замуж за умного, порядочного, преданного ей, но не любимого человека. Ни накануне смерти. Последнее, не дописанное ею письмо Жуковскому: “Друг мой! Это письмо получишь ты тогда, когда меня подле вас не будет, но когда я еще буду к вам душою. Тебе обязана я самым живейшим счастьем, которое только ощущала! Не огорчайтесь, что меня потеряли. Я с вами! Теперь прощай. Будь счастлив!..”

Звучит “Полонез” Огинского

XIV ученик:

- Она умерла в 30 лет, и ей первой поставил на могилу Василий Андреевич большой чугунный крест, точно такой же, какой через несколько лет воздвигнет на могиле “Светланы”. Он писал Маше в 25 лет:

Мой друг, хранитель-ангел мой,
О ты, с которой нет сравненья,
Люблю тебя, дышу тобой…

(Читается одноименное стихотворение)

И через 10 лет:

Минувших дней очарованье,
Зачем опять воскресло ты?..

(Читается одноименное стихотворение)

И вспоминая ее и “Светлану”:

Не говори с тоской: их нет;
Но с благодарностию: были…

XV ученик:

- Была еще одна девушка во все этой злополучной истории, Дуняша Елагина. Это она носила записочки от Жуковского Машеньке, это она гнала коня, чтобы умолить Протасову не губить жизни Жуковского и Машеньки, расстроить свадьбу девушки с другим, провалилась под лед, опоздала, заболела и всю жизнь не могла простить себе этого. И это она безмерно, безнадежно любила Василия Андреевича - и не говорила ему об этом… Ну, если не злодейка судьба, то кто же она?

Звучит отрывок из стихотворения “Сельское кладбище”

XVI ученик:

- Их, ушедших, становилось все больше. Пожалуй, только смерть Карамзина была хоть и невыразимо горькой, но естественной. Василий Андреевич закроет глаза Пушкину, “сверчку моего сердца”, убитому в 37 лет. Сделает все, чтобы спасти его, и все-таки не убережет. Он возьмет часы Пушкина и остановит их в ту минуту, когда перестало биться сердце гения. Он положит свою перчатку в гроб Пушкина в знак будущей встречи в лучшем мире. Он передаст пушкинские часы другому гению, но переживет и эту смерть - Николая Васильевича, “моего Гоголька”, сгоревшего к 43 годам. Он оплачет “Светлану”, не дожившую до сорока, похоронит Машеньку, не перевалившую тридцати. И не сумеет предотвратить гибели А.С.Грибоедова.

Вновь звучит вальс А.С.Грибоедова

XVII ученик:

- Он расставался с друзьями, любовью, иллюзиями. Он оставался с поэзией. Умер Гнедич, гениально переведший “Илиаду”; не даром Жуковский называл его Николаем Гомеровичем. Но как же можно без “Одиссеи”? И он садится за перевод, отдает ему семь лет жизни, и этот перевод читаем мы сейчас.

Он еще выкупит из крепостной неволи Шевченко, но не предотвратит убийства Лермонтова. Впервые в жизни пойдет на подлог и ценой этого позора спасет архив Пушкина. Спасет Боратынского и Герцена. И скажет: “Поэзия - верховная правда жизни”.

Учитель:

- Верно, что без Пушкина не было бы всей новой русской литературы. Но так же верно и то, что без Жуковского не было бы Пушкина. В поэзии и нравственности нет побежденных и победителей. Есть вершины, и одна может быть больше других, но только все вместе они составляют величавую гряду. Ту самую неразрывную цепь духовности, которая растворена в воздухе Отечества, которым мы дышим, иногда даже не подозревая о ее существовании.

Так что же остается от поэта, когда он уходит? Остается поэт.

Его стихов пленительная сладость
Пройдет веков завистливую даль,
И, внемля им, вздохнет о славе младость,
Утешится безмолвная печаль
И резвая задумается радость.