Исследовательская работа по литературе: "Пушкин и Сибирь"

1. Введение.

Сегодня трудно подсчитать все темы исследования жизни и творчества А.С.Пушкина. Меня, как и других сибиряков - красноярцев привлекает и волнует тема “Пушкин и Сибирь”. В этой области неплохо потрудились наши поэты и прозаики, краеведы, среди которых красноярцы Александр Гуревич, Антонина Пантелеева, иркутянин Марк Сергеев и другие. Красноярский поэт Анатолий Третьяков говорил: “ Возможно ли возрождение российской души вне творчества Пушкина? Нет! Он часть этой души!”. Разделяю мнение поэта.

Цель моей исследовательской работы: выявить cвязь Пушкина с Сибирью и его влияние на развитие сибирской литературы. Объект исследования: произведения поэта, литература о жизни и творчестве поэта. Предмет исследования: сопричастность Пушкина к отдаленному уголку России, к людям, живущим “ во глубине сибирских руд”. Задачи исследования: выявить, были ли у Пушкина “ сибирские корни”; очертить круг лиц, живущих в Сибири и поддерживающих связь с Пушкиным, каково было влияние Пушкина на них. Гипотеза: чем больше мы узнаем о Пушкине, изучаем его творчество, тем больше не перестаем удивляться его мужеству, высокой нравственности как человека и гениальности как поэта.

2. Пушкин и Сибирь

Интерес Пушкина к Сибири был обусловлен не только самобытностью этого края, но и его предками, так или иначе связанными с этим суровым краем. Из семейных преданий, переходивших из поколения к поколению, Пушкин узнал, что его знаменитые предки по отцовской и материнской ветви возвышались и падали, пребывали в фаворе и в опале.

А теперь представьте себе ослепительный снег – серебро чистейшего метельного литья в первой половине восемнадцатого века. И на этом фоне, на этом чистейшем сибирском снегу – колоритное лицо арапа Абрама Петровича Ганнибала. Вот ведь как бывает на земле, которая не так уж и велика, если раздуматься. Разве не удивителен тот факт, что красноярцы в свое время лицезрели Ганнибала, ставшего теперь фигурою из книги, из кино?! Этот факт случился накануне столетнего юбилея Красноярска – зимою 1727 года. Наш город посетил прадед поэта Абрам Петрович Ганнибал, направляясь на строительство Селенгинской крепости, позднее Кяхтинской.

С большим интересом проникся Пушкин к Абраму Ганнибалу. В стихотворении "Моя родословная" мы читаем:

…Решил фиглярин, сидя дома,
Что черный дед мой Ганнибал
Был куплен за бутылку рома
И в руки шкиперу попал

После смерти Петра Великого судьба его переменилась. Меньшиков, опасаясь его влияния на Петра ??, нашел способ удалить его от двора. Ганнибал был переименован в майоры Тобольского гарнизона и послан в Сибирь с препоручением измерить китайскую стену. Ганнибал пробыл там несколько времени, соскучился и самовольно возвратился в Петербург, узнав о падении Меншикова… Когда императрица Елизавета взошла на престол, тогда Ганнибал написал ей евангельские слова: "Помяни мя, егда прийдешь во царствие свое ". Елизавета тотчас призвала его ко двору, произвела в бригадиры и вскоре потом в генерал-майоры и в генерал-аншефы… Но конец карьеры Абрама Ганнибала несколько напоминает закат Матвея Пушкина. Назначенный губернатором Выборга генерал-лейтенант Ганнибал, вскоре был отозван: на его пути встал временщик Елизаветы – граф Шувалов. Петр ??? действительно уволил Ганнибала в отставку. Жалоба Ганнибала Екатерине ?? успеха не имела. Сподвижник Петра ?, талантливый военный инженер, автор теоретических трудов, отдавший около шестидесяти лет военным сооружениям – был предан забвению. Правнук напомнил о нем в поэтических строках, запечатлел его образ в незаконченном романе "Арап Петра Великого"…

Старинный город Енисейск также отмечен пушкинской печатью. Историк С.В. Максимов в книге “Сибирь и каторга” пишет о том, что Енисейск явился местом ссылки для другого прадеда поэта – Матвея Пушкина. Парадокс этой ссылки заключается в том, что позднее ссыльный предок поэта принимал участие … в управлении городом!

Печальный конец этого предка Пушкин тоже изобразил в стихотворении "Моя родословная":

… Упрямства дух нам всем подгадил.
В родню свою неукротим,
С Петром мой пращур не поладил
И был за то повешен им…

Таковы "сибирские корни" Пушкина.

Обращаясь к теме Сибири, Пушкин пишет историческую трагедию

"Борис Годунов". Пишет правду о царе и народе – непримиримых антагонистах. Пушкин-драматург не преминул напомнить, что уже в 16 и начале 17 века Сибирь была пугалом не только для простолюдинов, перед ней дрожали и опальные царедворцы. В доверительном диалоге, происшедшем между князем Василием Шуйским, недовольным правлением Бориса Годунова, и боярином Афанасием Пушкиным, последний говорит:

… Уверены ль мы в бедной жизни нашей?
Нас каждый день опала ожидает,
Тюрьма, Сибирь, клобук или кандалы,
А там – в глуши голодна смерть иль петля…

В трагедии действуют двое Пушкиных: Афанасий и Гаврило. Первый – вымышленный, второй – реальный, исторический Пушкин. Царь Борис, узнав, что Гаврило Пушкин объявился в Кракове при самозванце, негодующе воскликнул: "Противен мне род Пушкиных мятежный". В этой фразе царя Пушкин выражает свой "мятежный " дух, переполнивший все его существо. Эта фраза – клокочущий гнев поэта против царизма. Историки достоверно установили, что предок Пушкина Евстафий Михайлович действительно чем-то не потрафил Борису Годунову и был удален из Москвы и послан воеводой в Тобольск. В те времена тобольский воевода – фактический правитель всей Сибири. Характерно, что после его смерти Годунов послал в Тобольск младшего брата Евстафия – Никиту Пушкина. Сибирь для Годунова – это составная часть Московского государства. Не случайно Федор Годунов воспроизводя на чертеже план государства – наносит и окраинную Сибирскую землю. Россия шагнула в новый век, но Сибирь неизменно остается краем изгнания.

Упоминается о Сибири и в поэме "Полтава".

В "Истории Пугачева", несмотря на строжайшую цензуру, Пушкин показал Пугачевское движение, как протест подневольных народов, населяющих Россию. Известно, что многие участники этого движения подверглись жестокой расправе: "Зачинщики бунта, подчеркивает Пушкин, наказаны кнутом; около ста сорока человек сослано в Сибирь". Пушкин не преминул подчеркнуть и размаха этого народного движения, простиравшегося "От Сибири до Москвы и от Кубани до Муромских лесов". Глубоким интересом проникся Пушкин к личности Пугачева, его военному таланту, его авторитету в широких народных массах. Свидетельство тому – роман "Капитанская дочка".

Еще один примечательный факт. Участник Пугачевского восстания дворянин Шванвич отбывал ссылку в Туруханском уезде, в Туруханске. Шванвич там прожил с семьею четверть века. Кто такой Шванвич? Вот здесь-то и начинается интереснейшая история, связанная с именем Пушкина. История, достойная стать самостоятельной статьею.

Михаил Александрович Шванвич – явился прообразом героев романа “Капитанская дочка”. Это прообразы Гринева и Швабрина. Более того! Незаурядная личность заинтересовала А.С. Пушкина настолько, что поначалу он вообще замыслил роман о Шванвиче. В записных книжках писателя даже появились “ планы романа о Шванвиче”, которые, правда, впоследствии изменились, но факт остается фактом: роман “Капитанская дочка” первоначально был связан с подпоручиком Шванвичем.

После подавления Пугачевского восстания в обвинительном акте по поводу Шванвича было сказано следующее: “ Подпоручика Михайла Швановича за учиненное им преступление, что он, будучи в толпе злодейской, забыв долг присяги, слепо повиновался самозванцевым приказам, предпочитая гнусную жизнь честной смерти, лишив чинов и дворянства, ошельмовать, переломя над ними шпагу”.

В 1834 году Пушкин писал по поводу дворян, уличенных в близости к Пугачеву: “ Показание некоторых источников, утверждающих, что ни один дворянин не был замешан в пугачевском бунте, совершенно несправедливо. Множество офицеров (по чину своему сделавшихся дворянами) служили в рядах Пугачева, не считая тех, которые из робости пристали к нему. Из хороших фамилий был Шванвич; он был сын кронштадского коменданта , имел малодушие пристать к Пугачеву и глупость служить ему со всеусердием. Граф А. Орлов выпросил у государыни смягчение приговора”.

Краевед Т.И. Баженова исследовала документы красноярского архива, рассказывающие о судьбе М.А. Шванвича, волею судьбы примкнувшего к пугачевскому бунту и отправленного в далекий Туруханский уезд в ссылку, где он и умер в 1802 году.

Пушкин не только писал о суровой Сибири, но и старался хоть мысленно, но разделить участь тех, кто попал туда не по своей воле.

Поэт был во власти неотступной мысли о друзьях-товарищах. К ним он и обратил свое ободряющее слово, зовущее к стойкости, мужеству, неистребимой вере в грядущее родины. Это поэтическое послание Пушкина к декабристам давно уже стало хрестоматичным. Но и сейчас не перестаешь преклоняться перед гражданским мужеством Пушкина, презревшим угрозы и запреты, устранившим все препоны и отправившим в каторжную Сибирь дружеское, полное глубокого участия, сердцем продиктованное послание:

Во глубине сибирских руд
Храните гордое терпенье,
Не пропадет ваш скорбный труд
И дум высокого стремленье

Пушкинское страстное слово непоколебимо утвердило декабристов в мысли: поэт и сегодня с нами, с ними идейно и духовно. Пушкину, как известно, от имени декабристов ответил Александр Одоевский:

… Но будь спокоен, бард: цепями,
Своей судьбой гордимся мы…
…Наш скорбный труд не пропадет:
Из искры возгорится пламя…

Среди декабристов, сосланных в Сибирь, находились близкие друзья Пушкина – лицеисты В.К. Кюхельбекер и И.И. Пущин.. Оба декабриста не раз посетили город Красноярск, проезжая по Московскому тракту и любуясь суровой сибирской природой, таящей в себе красоту могучую, но сдержанную, открывающуюся только человеку несуетливому, умеющему видеть не столько оком, сколько внимательным сердцем. “Мой первый друг, мой друг бесценный”, - так восклицает Пушкин в стихах отправленных И. Пущину в Сибирь. Такие строки невозможно сочинить – такие строки сами рвутся из любящего сердца, глубоко и безнадежно раненного разлукой.

Родной брат И.И. Пущина – Михаил Иванович Пущин – после восстания 1825 года был приговорен к лишению чинов и дворянства и к отдаче в солдаты до выслуги. Его определили в Красноярский гарнизонный батальон. В Красноярск М.И. Пущин прибыл 26 июля 1827 года и провел здесь несколько месяцев до перевода на Кавказ.

В 1829 году М.И. Пущин неоднократно встречался на Кавказе с А.С. Пушкиным, о чем поэт писал в своем “Путешествии в Арзрум”. Читаем: “…Здесь увидел я и Михаила Пущина, раненного в прошлом году. Он любим и уважаем как славный товарищ и храбрый солдат …”

Пущин сохранил к поэту самое теплое дружеское чувство до конца своих дней. Поселившись после ссылки вместе с женой Натальей Дмитриевной в Марьине под Бронницей, он написал свои широко известные “Записки о Пушкине”, которые неоднократно издавались, в том числе и Красноярским книжным издательством.

На Троицком кладбище в Красноярске хорошо сохранилась могила декабриста Василия Львовича Давыдова, прожившего в нашем городе на поселении последние шестнадцать лет своей многотрудной и многомучительной жизни. В молодости Давыдов был дружен с Пушкиным; у себя в имении Каменка на Украине часто принимал опального поэта, томившегося в южной ссылке. Находясь в гостях у Давыдовых – что само по себе говорит о прекрасной атмосфере в этом доме! – Пушкин написал целый ряд стихов: “Редеет облаков летучая гряда”, “Нереида”, “Я пережил свои желанья”. Там же он закончил работу над поэмой “Кавказский пленник”, а другу – декабристу В.Л. Давыдову – он посвятил стихи:

Тебя, Раевских и Орлова
И память Каменки любя …

Пушкин полюбил Каменку, часто бродил по берегу речки Тясьмин, доходил до уединенной береговой скалы, которая теперь называется Пушкинской скалою. Живописный этот уголок Украины не мог не покорить сердце поэта и он, как искрометный балагур и острослов, признавался на полях одной из книг библиотеки Давыдова:

Ваш тихий, милый Каменград
|Я покидать совсем не рад.

Неподалеку от Красноярска, в селе Емельяново, сохранилась могила декабриста Михаила Матвеевича Спиридова. О возможных его встречах с поэтом история умалчивает, но мы точно знаем, что был он двоюродным братом старшего друга Пушкина – офицера Семеновского полка Петра Яковлевича Чаадаева, а по генеалогическому древу рода Пушкиных был дальним родственником поэта.

Могила декабриста почти одиноко белеет около скромной емельяновской церкви во имя Живоначальныя Троицы и Покрова Божией Матери.

Очень редкие экскурсанты посещают сегодня эту одинокую могилу, печальным маяком мерцающую в духовных потемках Отечества. Над могилой много неба, много ветра. И много раздумий навалится вдруг на тебя. И вспомнятся, как будто из музыки ветра сами собой возникнут щемящие слова великого поэта:

Товарищ, верь: взойдет она,
Звезда пленительного счастья,
Россия вспрянет ото сна,
И на обломках самовластья
Напишут наши имена!

С большим трудом гениальные творения Пушкина пробивали себе дорогу в сибирские дебри. Первыми, кто мог познакомить с Пушкиным передовых людей Сибири, были декабристы.

В рукописных фондах Красноярской краевой библиотеки в Краевом архиве с каждым днем обнаруживаются все новые и новые экземпляры переписанных от руки сочинений Пушкина: “Полтава”, “Евгений Онегин”, “Кавказский пленник” и многие из его стихов. Все это говорит о том, что в Сибири жажда на знакомство с Пушкиным была большая. Но, как это мы видим из воспоминаний одного из учащихся иркутской “бурсы”, напечатанных в “Восточном обозрении” за 1899 год, Пушкин был под запретом.

“Наш профессор”, молодой кандидат Петербургской академии, давал нам списывать и зубрить бесконечную риторику и такую же “пиитику”, и когда дело дошло до “образцов” сочинений, то нас заставляли учить проповеди митрополита Филарета, а из стихотворений псалмы и оду “Бог” Державина. Пушкин не только не допускался, но против него даже нас предупреждали. Ректор прямо высказывал какую-то фанатическую ненависть к “этому” вольнодумцу”.

Таким образом, учащиеся в тридцатых - сороковых и последующих за ними годах прошлого столетия вынуждены были тайком от учителей переписывать друг у друга из альбомов стихотворения поэта. Слух о Пушкине дошел до далекой глухой южно-енисейской тайги, где много времени провел сибирский поэт Александров после того, как получил творческую зарядку у декабриста Бестужева в Якутске. Поэт Александров посвятил южно-енисейской тайге драматическое сочинение под названием “Таежный карнавал”.

В этой сатирической комедии Александров изобличает звериную алчность владельцев приисков. Среди людей, обличающих эксплуататоров, в числе героев комедии находился мелкий чиновник Изот Изотыч Зетыч.

Известнейший натуралист, политик,
По всем частям писатель, даже критик,
Черт знает что; ну, сущий декабрист!

Отражая в своих словах запустение культуры, Зетыч резко откликается на смерть Пушкина:

.. Поэзия давным-давно скончалась,
Ни Пушкина, ни Лермонтова нет…

Как утверждает Е. Владимиров в своей статье "Пушкин и Сибирь", поэт Александров предвидел:

" … Не торопитесь, господа!
Предчувствую, над Ангарою
Взойдет прекрасная звезда …"

Но такая звезда уже блистала на сибирском литературном небосводе. Это был Петр Ершов, создатель знаменитой сказки "Конек - горбунок". Ценность сказки в том, что она одинаково близка и понятна не только сибиряку, но и тамбовцу, вятичу, волгарю, т.е. всенародна. .

Пушкину всецело обязан и примером, и поддержкой молодой Ершов. Будучи 19-летним студентом философско-юридического факультета университета в Петербурге, куда он был помещен после окончания тобольской гимназии, в 1834 году Ершов написал “Конька-горбунка”. Профессор словесности П.А. Плетнев, впоследствии издатель “Современника”, прочтя сказку во время своей лекции, отозвался о ней с восхищением и устроил встречу молодого поэта с

Пушкиным. В книге Ярославцева мы находим описание этой встречи. Пушкин обласкал Ершова, похвалил сказку, сказав, что “ он намерен содействовать Ершову в издании этой сказки с картинками и выпустить ее в свет по возможно дешевой цене, в огромном количестве экземпляров для распространения по России”.

Поэтому Пушкин отечески радовался появлению в литературе нового таланта и он, конечно, понимал и глубокий смысл первого ершовского произведения, подслушанного в народе.

. Окончив университет, Ершов не мог устроиться в столице. Отсутствие средств к жизни заставило его в 1836 году вернуться в Тобольск и стать учителем латыни. Сюда ему в морозный февраль 1837 года медлительная сибирская почта и доставила весть о гибели любимого Пушкина. Тема обязывает коснуться и других собратьев поэта по перу.

Первым сибирским литературным сборником был "Енисейский альманах на 1828 год”,

изданный в Москве в 1829 году, но составленный в Красноярске сибирским поэтом И.М. Петровым при содействии Енисейского губернатора А.П. Степанова, также бывшего литератором.

Во главе литературной группы Красноярска стоял И.М. Петров, губернский секретарь. Так же, как и Степанов, он до приезда в Красноярск печатался в журналах “Телескоп”, “Благонамеренном”, “Невском альманахе” и др. Вокруг Петрова стали группироваться поэты: А. Кузьмин – лесовод по специальности, Иван Козлов – товарищ Рылеева по кадетскому корпусу, инженер Мартос, чиновник казенной палаты Родюков – близкий приятель Илличевского, лицейского товарища А.С. Пушкина, врач Раевский, чиновник Варлаков и некоторые другие литераторы, проживавшие в городах Сибири.

Литературная группа Красноярска, имевшая связь с центральными журналами, получала пушкинские произведения еще до появления их в печати, внимательно переписанными от руки. Стихами Пушкина буквально заполнены альбомы красноярских литераторов за двадцатые годы прошлого столетия, ныне хранящиеся в рукописном фонде краевой библиотеки.

Судя по альбомам, произведения А.С. Пушкина были центральной темой литературных бесед, устраиваемых Петровым, и к 1826 г. местные поэты на литературных беседах читали свои сочинения, в которых чувствовалось прямое или косвенное подражание Пушкину.

Наиболее сильными участниками альманаха были поэты Иван Петров и Александр Кузьмин, на творчестве которых в большей степени, чем у других, сказалось влияние А.С. Пушкина.

Александр Кузьмин, подражая стихам Пушкина, в коих он описывает природные красоты Кавказа, рисует такую картину:

Я видел мощный Енисей,
Где он стрелой летит из края
Родной Монголии своей,
Хребет Саянский рассекая.

Организатор альманаха Иван Петров в своем стихотворении “Картина из времен завоевания Сибири” подражает поэме “Кавказский пленник”. А.С. Пушкина:

Глухая ночь. Река ревет:
Могучий ток его несет
Вдоль берегов уединенных…

Писатель-сибиряк, автор популярных в то время романов "Дочь купца Жолобова" и "Камчадалки", Иван Калашников, был не только замечен, но и отмечен Пушкиным. Иван Калашников подарил поэту свои произведения. Пушкин не отметил в романах Калашникова особых художественных постижений, но высоко оценил познавательное значение произведений Калашникова. Они давали представление об истории, географии, этнографии Сибири, ее природных богатств. Однако Калашников не сумел связать своих сибирских тем с общими проблемами, которые выдвигал передовой отряд русских писателей во главе с Пушкиным…

3. Заключение.

Изучив литературу по теме исследования, решив поставленные в работе задачи, приходим к следующим выводам:

1. Связь Пушкина с Сибирью очевидна.
2. Пушкин, как истинный гражданин своей страны, гордился своими предками, прошедшими через Сибирь.
3. Тема Сибири отражена во многих произведениях великого писателя.
4. Через связь Пушкина с декабристами, осуществлялось дальнейшее познание Пушкиным Сибири, как края с удивительной природой и жестокими нравами.
5. Творчество Пушкина оказало заметное влияние на развитие сибирской литературы. Произведения поэта были эталоном, образцом, для начинающих сибирских поэтов. Подражание Пушкину – знак признания его гениальности.

Используемая литература.

1. Богач Г. "Ищите Пушкина в Сибири". Газета "Восточно-Сибирская правда", 1974 г., 27 июля
2. Владимиров Е. "Пушкин и Сибирь. Журнал "Сибирские огни" №1, 1937 г., стр.: 85
3. Гайдук Н. "Пушкинская Сибирь". Красноярское краевое издательство, 1999 г.
4. Гуревич А. "Пушкин и Сибирь". Красноярское краевое издательство, 1982 г., стр.:148
5. Ельдештейн М. "Пушкин и Сибирь". Газета "Красноярский комсомолец", 1986 г., 29 марта
6. Кулыгин П. и Мартынов Л. "Пушкин и Ершов". Журнал "Сибирские огни" №5, 1940 г., стр.: 97 – 101
7. Произведения Пушкина А.С.
8. Третьяков А. Наш Пушкин. "Сибирский венок Пушкину". Красноярское краевое издательство, 1999 г.
9. Утков В. "П. Ершов в Петербурге". Журнал "Сибирские огни" №1, 1940 г., стр.: 238 – 239.