Образ "доброй" и "злой" жены в русской литературе XIX века. (На материале романа И.С. Тургенева "Дым")

Образы – типы “доброй” и “злой” жены являются одними из наиболее устойчивых в русской литературе и начинают своё развитие в житийном жанре, а также в различных “Словах” и “Поучениях”. В старославянском языке под словом “жена” понимается не только “супруга” но и “женщина” вообще, а в словаре Даля находим: “жена – вообще женщина; супруга, баба”.

Опираясь на памятник древнерусской литературы, фольклорные и библейские тексты, можно выделить ряд чётко противопоставленных мотивов, характеризующих образы “злой” - “доброй жены” (при этом понятие зла несёт в себе семантику греховного, а понятие добра – семантику святости):

печали (скуки, уныния) – радости (веселья);
разрушения дома – устроения дома;
праздности (лени) – трудолюбия;
лжи (притворства, лукавства, лести) – искренности;
гордости – кротости (смирения);
злоязычия – мудрости;
ненависти – любви;
блуда – верности;
гибели – спасения;
доли – обездоленности;
пути – судьбы.

Как варианты данных основных характеристик “доброй" – “злой” жены, можно выделить следующие антинимичные ряды мотивов:

“добрая” – хорошая, кроткая, добронравная, добродетельная, мудрая, разумная, верная, чадолюбивая, милосердная, трудолюбивая, весёлая, правдивая, покорная, богобоязненная и т.д.;

“злая” – плохая, худая, лихая, льстивая, лукавая, пронырливая, гордая, злоумная, глупая, чужая, шумливая, злоязычная, сварливая, сердитая, прелюдейная, ехидная и т.д.

Преломление этих мотивов можно проследить на примере романа И.С.Тургенева “Дым”.

Сюжетное пространство романа “Дым” достаточно сложно, оно включает в себя несколько линий: это описание кружка русских эмигрантов за границей, кружка представителей высшего света; можно также вычленить историю Потугина, основная же сюжетная линия связана с главным героем - Литвиновым Григорием Михайловичем, человеком “на распутье”, в ситуации выбора. Выбирает он между двумя женщинами: Татьяной Шестовой и Ириной Ратмировой. Татьяна и Ирина как раз и воплощают в романе образы “доброй” и “злой жены”, а сама линия Литвинов - Ирина - Татьяна предстает как вариант сюжета о “доброй” и “злой жене”

Мы застаем главного героя романа Григория Михайловича Литвинова за границей в Баден-Бадене. Сюда он приехал учиться “агрономии и технологии”, для того чтобы на родине “пользу принести” “своим землям, пожалуй даже всему краю”. Кроме того, “он со дня на день ожидает приезда туда своей троюродной сестры и невесты Татьяны Петровны Шестовой. Он знал ее чуть не с детства <...> искренне любил <...> глубоко уважал свою молодую родственницу и <...> предложил ей, как любимой женщине, как товарищу и другу, соединить свою жизнь с его жизнью - на радость и на горе, на труд и на отдых”. Жизнь его “отчетливо ясно лежит пред ним”, “судьба его определилась”, и он “радуется ей, как делу рук своих” Однако одно обстоятельство нарушает всю “ясность его пути”.

Здесь, в Баден-Бадене он вдруг встречает свою бывшую любовь – Ирину Павловну Ратмирову. Далее Тургенев переносит повествование на несколько лет назад, во времена юности Литвинова и Ирины и их первой любви. Тогда Ирина была “нервической барышней” “с характером непостоянным, властолюбивым и с бедовой головой; одна классная дама напророчила, что ее страсти ее погубят”.. Домашние “побаивались ее”: в ней “было что-то своевольное и страстное, что-то опасное и для других и для нее”.

Юный Литвинов, добивавшийся ее расположения, зачастую находил ее хмурой “со злой улыбкой на сумрачном лице”, “злорадным небрежением <...> На ее обращении с ним лежал даже отпечаток какой-то враждебности, точно он обидел ее, и она глубоко затаила обиду. Бывало, она и не взглянет на него весь вечер, “как бы отказывая ему и в этой милостыне”. Влюбленный и не находящий ответного чувства Литвинов “попытался вырваться из заколдованного круга, в котором мучился и бился безустанно, как птица, попавшая в западню”. Он “отлучился на неделю из Москвы”, но “чуть не сошел с ума от тоски и скуки, весь исхудалый, больной” вернулся к ней вновь. И вот однажды, когда Литвинов был уже готов броситься в реку “с ужасом, но без сожаления”, все изменилось - “словно вспыхнула пожаром, словно грозовою тучею налетела любовь”. “Ирина стала вдруг повадлива как овечка, мягка как шелк и бесконечно добра”, (Эта метаморфоза, происшедшая с Ириной под влиянием чувства любви, в дальнейшем никак не скажется на ее характере). Она “вполне завладела своим будущим женихом <...> Он словно попал в водоворот, словно потерял себя”. “И жутко ему было, и сладко, и ни о чем он не жалел, и ничего не берег”. Ho как неожиданно возникла эта любовь Ирины, также внезапно она и кончилась. Ирина - представительница обедневшего, но старейшего дворянского рода. Она выбирает не ту судьбу, которая связала бы ее с бедным, “неблагородным” студентом, а судьбу, которая связывает ее с высшим светом. “Она сама не знала, какая в ней таилась сила, ну, а убедившись в ее действии на бале, как же ей было остановиться на ничтожном студенте”, – думает Литвинов . Ирине открываются иные ценности в жизни и она оставляет своего возлюбленного. Его чувство после такого потрясения ассоциируется автором со “смертью”, которая “приходит внезапно, но люди никак не могут “привыкнуть к ее внезапности”. С тех пор минуло 10 лет. И вдруг эта неожиданная встреча в Бадене.

Подсознательно ощущая опасность, исходящую от этой женщины, Литвинов вспоминает свою невесту: “Он думал о своей невесте, о своей милой, доброй, святой (!) Татьяне и как чиста, благородна казалась она ему!”. “Ты одна мой ангел, мой добрый гений, тебя я одну люблю и век любить буду”.

Однако “сила женского молодого тела” Ирины притягивает его: “Да, это была точно красавица !” Литвинов прекрасно понимает, что “ему не следовало поддаваться “обольщениям воспоминаний”, ибо “с ее стороны кокетство одно, прихоть, каприз” – “с огнем шутить не следует” . При встрече с ней Литвинов говорит: “Чему, как не кокетству – признаюсь, для меня непонятному, - чему, как не желанию испытать, на сколько вы еще властны надо мною, могу я приписать вашу <...> настойчивость? Наши дороги так далеко разошлись”. На что она со “скорбным, молящим лицом” и “мертвенно бледными” губами отвечает: “Я милостыни прошу <...> Дайте мне душу отвести” .

В разговоре с Потугиным, отставным советником, Литвинов пытается выяснить: искренна ли Ирина. “Когда увлекается – искренна, – отвечает тот, – как все страстные женщины <...> Горда как бес <...> Лучшие из этих барынь испорчены до мозга костей” . На предположение Литвинова о том, что, возможно, за эти 10 лет Ирина изменилась, Потугин говорит: “Характер людской разве меняется? Каким в колыбельку, таким и в могилку”. Потугин как бы предсказывает развитие сюжета любви-страсти Литвинова и Ратмировой: “Человек слаб, женщина сильна <...> где тут противиться? И побежишь, как ребенок к няньке. Ну, а потом, конечно, холод, и мрак, и пустота<...> потом не будешь понимать, как жить можно”.

Разговор с Потугиным ни к чему не привел. Как не пытался Литвинов изгнать из головы образ Ирины и думать только о своей невесте, но “он чувствовал: сегодня тот образ своего места не уступит”.

Окончательное “отречение от себя” Литвинова произошло на банкете, где Ирина “исподтишка подзадоривала и натравливала друг на друга споривших”. Литвинов же “сидел как очарованный, ничего не слышал и только ждал, когда сверкнут опять перед ним эти великолепные глаза, когда мелькнет это бледное, нежное, злое, прелестное лицо”.

Литвинов пытается вспомнить свою Таню, но “образ Ирины так и воздвигался перед ним в своей черной, как бы траурной одежде”. “Им овладел ужас при мысли, что будущность, его почти завоеванная будущность опять заволоклась мраком, что его дом, его прочный, только что возведенный дом внезапно пошатнулся”. Он недоумевает, “каким образом он мог опять... опять полюбить это испорченное, светское существо”; он чувствовал “невыносимо-ноющее и грызущее ощущение пустоты в самом себе, вокруг, повсюду <...> пал удар и жизнь его перерублена, как канат, и весь он увлечен вперед и подхвачен чем-то неведомым и холодным”; “от душевного прежнего строя не осталось ничего”; “все в нем перемешалось и спуталось; он потерял нить собственных мыслей”.

Чтобы выйти из этого состояния, Литвинов решает ехать навстречу своей невесте. “Как путник в темную ночь, видя впереди огонек и боясь сбиться с дороги, ни на мгновение не спускает с него глаз, так и Литвинов постоянно устремлял всю силу своего внимания на одну точку, на одну цель. Явиться к своей невесте <...> - вот что стояло перед ним незыблемо, путеводным огоньком” Встретившись с Ириной, он сообщает ей о своем решении - уехать. “Я вас люблю”, - говорит она, но сознавая, что это чувство “опасно”, “страшно”, соглашается с его решением.

Накануне приезда Татьяны “томление Литвинова перешло в мучительную тоску... он уже не отвечал за себя”. Невеста Литвинова была “несколько полная и с чертами немного тяжелыми, но с удивительным выражением доброты и кротости в умных глазах, с нежным белым лбом, на котором, казалось, постоянно лежал луч солнца” (!). Встретив ее на перроне, он видит свою Татьяну, которая “светло ему улыбаясь”, “так же ясно и доверчиво смотрела, так же мило краснела, так же добродушно смеялась”.

Участливый и отечески-мудрый Потугин говорит о Татьяне: “Это золотое сердце, истинно ангельская душа <...> Она заслуживает всевозможного счастья на земле и завидна доля того человека, которому придется доставить ей это счастье”. “Может быть вы одумаетесь; может быть, какое-нибудь слово западет вам в душу, вы не захотите погубить и ее, и себя, и то невинное, прекрасное существо”

Фигура Потугина вызывает у Литвинова особенный интерес: он чувствует, что его что-то связывает с Ириной, и это что-то имеет прямое отношение и к его судьбе. “Страшная, темная история” жизни Потугина, которую рассказывает автор, предстает как параллель главной сюжетной линии Литвинова - Ирины. Восемь лет назад Потугин встретил Ирину в Петербурге; она жила тогда у своего дальнего родственника - графа Рейзенбаха. Он “полюбил ее страстно, глубоко, тайно”. “Потому что она того хотела, потому что ей это было нужно” Потугин берет в жены некую госпожу Вельскую, чтобы прикрыть ее грех – незаконное рождение ребенка. “Разве вы не видите, – говорит Потугин Литвинову, – <...> что перед вами человек разбитый, разрушенный, окончательно уничтоженный тем самым чувством, от последствий которого он желал бы предохранить вас, и... и к той же самой женщине!”. “Стыдно не понять, – говорит он, – какое горькое горе говорит теперь моими устами”.

Между тем, Литвинов не может выйти “из-под этого волшебства”. Он относиться ко всему совершенно серьезно. После того, что произошло между ним и Ириной, “он понял, что тут нет возврата, нет выбора”. “Любовь, любовь Ирины – вот что стало теперь его правдой, его законом, его совестью”. “Он махнул рукой на все свое правильное, благоустроенное, добропорядочное будущее: он знал, что он бросается в омут, куда и заглядывать не следовало <...> но это его не смущало”. “Знойные воспоминания” об Ирине и ее обещания, быть “навек” его, вселили в него надежду на возможное счастье только с этой женщиной. “Я на все готова, что и я не пожалею никого и ничего. Как ты решишь, так и будет”, – говорит ему Ирина.

Однако у Литвинова есть еще и обязательства перед Татьяной. При встрече и Литвинов, и Татьяна чувствуют натянутость, ненатуральность их отношений. Сознавая, что не может притворяться “перед этою чистою душой”, он признается в измене: “У меня сердце растерзано, я сам себя не узнаю; я потерял себя, и тебя, и все... Все разрушено <...> Мог ли я ожидать, что я... я нанесу такой удар тебе, моему лучшему другу, моему ангелу-хранителю ! <...> друг твой погиб, он падает в бездну и не хочет увлекать тебя с собою <.. .> Все прежнее, все дорогое, все, чем я доселе жил, - погибло для меня; все разрушено, все порвано, и я не знаю, что меня ожидает впереди”.

Узнав, что Литвинов объяснился с Татьяной, Ирина говорит: “Я хорошенько не понимаю, зачем это тебе вздумалось с нею объясняться? <.. .> Я, каюсь, мало о ней думала... Я не умею думать о двух людях разом”. И понимая, что она эгоистична, спохватывается: “Ты видишь, как я испорчена, какая я гадкая, ревнивая, злая! <....> спаси меня, вырви меня из этой бездны, пока я не совсем еще погибла !.

Литвинов прощается с Татьяной, которая объявляет ему о своем отъезде и окончательном разрыве их отношений. “Да ведь вы ее убьете, Григорий Михайлович, - говорит ему тетка, Капитолина Марковна, - я смерть предвижу”.

С отъездом Татьяны он чувствует, как будто “всю жизнь свою опустил в могилу”; “что-то темное и тяжелое внедрилось в самую глубь его сердца, подобное ощущение должен испытывать человек, зарезавший другого <...> чувства Литвинова становились все сложнее и запутаннее", эта путаница мучила, раздражала его, он терялся в этом хаосе. Он жаждал одного: выйти, наконец, на дорогу, на какую бы то ни было, лишь бы не кружиться более в этой бестолковой полутьме”. Литвинов пишет письмо Ирине, которое “точно выражало то, что он хотел сказать <...> Я только хотел сказать тебе, что из всего это – мертвого прошлого, осталось одно живое, несокрушимое: моя любовь к тебе <...> Любовь твоя все для меня заменила - все, все!”; “в ней мое будущее, мое призвание, моя святыня, моя родина! <...> Участвовать, украдкой участвовать в том, без чего незачем, невозможно дышать... это ложь и смерть <...> Если же ты, моя прекрасная, лучезарная царица, действительно полюбила такого маленького и темного человека, каков я, и действительно готова разделить его участь - ну так дай мне руку, и отправимся вместе в наш трудный путь".

В очередной раз встретившись с Ириной, Литвинов находит ее плачущей над его письмом и “тряпками”, которые она должна выбрать к балу. В связи с мотивом бала опять возникает проблема выбора жизненного пути.

На следующее утро он получает ответное письмо: Ирина"Я не могу бежать с тобою. ( ...) Я чувствую, как я перед тобою виновата; – я презираю себя, свое малодушие, но я не могу себя переменить <.. .> я умоляла тебя спасти меня, я сама надеялась все изгладить, но, видно, мне нет спасения; видно, яд слишком глубоко проник в меня; видно, нельзя безнаказанно в течение многих лет дышать этим воздухом! <.. .> но не покидай меня! Оставить этот свет я не в силах, но и жить в нем без тебя не могу. Мы скоро вернемся в Петербург, приезжай туда, живи там, мы найдем тебе занятия”.

Литвинов чувствует, что растоптан вторично. “Темная бездна внезапно обступила его со всех сторон, и он глядел в эту темноту бессмысленно и отчаянно. Итак, опять, опять обман, или нет, хуже обмана – ложь и пошлость... И жизнь разбита, все вырвано с корнем, дотла.. “А не то послушать ее?” – мелькнуло в его голове <.. .> в самом нашем влечении друг к другу, в этой страсти, которая после стольких лет, с такой силой пробилась и вырвалась наружу, нет ли чего неизбежного, неотразимого, как закон природы?” Однако “он опомнился” и “оттолкнул прочь от себя и те воспоминания и тот обаятельный образ”: “Она жизнь его загубила, она две жизни загубила - думает он. “Прочь! Оставаться здесь с тобою, после того как я... прогнал, прогнал мою невесту... бесчестное, бесчестное дело!”

Возвращаясь в Россию, Литвинов чувствует, что “закостенел, “что он собственный труп везет”.

Приехав в свое имение, Литвинов принимается за “хозяйничанье”. Однако “без надежды”, “без рвения и денег”, “и с тяжелым сердцем” ему “приходилось вдвойне тяжело. Охоты жить в нем оставалось мало”.Со временем в его воображении образ Ирины потускнел, и “только смутно чуялось Литвинову что-то опасное под туманом, постепенно окутавшим ее o6paз”. Иногда сплетни о ней доходили до Литвинова: “Она все так же прелестна, несмотря на свои тридцать лет; молодые люди влюбляются в нее без счета и влюблялись бы еще больше, если б <...> Если б не ее “озлобленный ум”; “они боятся ее... они боятся ее “озлобленного ума”.

Сюжетная линия Литвинов – Татьяна получает неожиданное продолжение. Литвинов долго не решается написать ей, но узнав, что Татьяна живет в соседнем имении, “отправил ей письмо, первое после их разлуки”. “Если вам вздумается нас посетить, – пишет Татьяна в ответ, – милости просим, приезжайте: говорят, даже больным легче вместе, чем порознь”. Его Татьяна – “известная смиренница” – прощает своего жениха. И он “как дитя обрадовался”; “ уже давно и ни от чего так весело не билось его сердце. И так ему легко стало вдруг и светло <...> Так точно, когда солнце встает и разгоняет темноту ночи”. Подъезжая к ее имению, Литвинов чувствует, что им овладело “радостное смятение”: “Как меня встретят,? – думал он. “Вот женщина в белом вышла на балкон <...> Перед ним, вся застыдившись, стояла Татьяна. Она взглянула на него своими добрыми, ласковыми глазами <.. .> и подала ему руку”.

Таким образом, мы видим, что в романе Тургенева “Дым” классически реализован вариант сюжета о “доброй” и “злой жене”. “Злой”, роковой женщиной в судьбе Литвинова (а также Потугина) предстает Ирина Ратмирова. Любовь-страсть, которая связывает его с ней дважды приводит к потере пути, разрушает его жизнь. Мотивы бездны, гибели, смерти звучат в тексте метафорически. Никакой реальной смерти, трагической гибели кого-либо из героев в романе нет. Это, на наш взгляд, можно объяснить, во-первых, тем, что для Тургенева была важна не одна лишь любовная, но и социально-политическая линия в романе. (Эти линии сопряжены: “дым” не только любовь Литвинова к Ирине, но и современное состояние России). Во-вторых, в финале романа Ирина хочет, чтобы Литвинов стал ее любовником. Он поверил в истинность ее чувств и сделал из своей любви к ней правду, закон и совесть. Ему же предлагают ложь и пошлость. Пошлость не может быть трагедийной категорией. Мир пошлости не знает трагедии. Поэтому Литвинов, испытав нравственное, психологическое потрясение, потеряв охоту жить, все-таки не делает рокового шага. Он вновь обретает путь, воскресает для жизни, встретившись вторично с “доброй женой”, Татьяной.